Сын погибели. Владимир Свержин

Фульк Анжуйский, – запинаясь, начал воин. – Он рвется к вашему величеству.

      – Рвется? – переспросил христианнейший король.

      – Именно так.

      – Что ему нужно?

      – Не могу сказать, мой государь. Но позвольте заметить: он не совсем одет.

      – То есть как не совсем одет?

      – Видите ли… – смутился бывалый воин, – прямо говоря, вовсе не одет.

      Глава 3

      Люди плохи не потому, что они плохи, а потому, что они – люди.

Марк Аврелий

      Отец Гервасий, уже несколько лет возглавлявший Бюро Варваров в богатом Херсонесе, еще раз поглядел на тайнописную цифирь, слагавшуюся в текст категоричного, как обычно, императорского повеления. Мало кому могла прийти в голову мысль, что пергамент с прописанной сметой затрат на богоугодную деятельность церквей и монастырей Херсонесской фемы на самом деле ничего общего не имеет ни с закупкой свечей, ни с раздачей милостыни, ни с разведением садов и виноградников.

      За годы беспорочной службы отец Гервасий легко приспособился читать шифрованное письмо, не складывая знаки кода в столбцы, а так – прямо с листа. Но сейчас он счел нужным проверить самого себя. Наморщившись, смиренный монах обреченно вздохнул и нехотя отправился во дворец архонта.

      Блистательный дука Григорий Гаврас – архонт Херсонеса – не слишком жаловал представителя Бюро Варваров, однако же в силу обстоятельств был вынужден считаться с этим «оком государевым». Любой неосторожный шаг любого сановника неминуемо вызывал подозрения василевса, и без того не слишком доверявшего своей знати.

      Увидев среди дворцовой колоннады сумрачного отца Гервасия, спешащего к нему, архонт невольно обеспокоился. Конечно, реши сей раб божий обвинить его в измене и взять под стражу, наверняка пришел бы сюда в сопровождении целого войска, но и сейчас хмурое выражение лица отца Гервасия не предвещало ничего хорошего.

      – Мир тебе, сын мой, – приветствовал он архонта.

      – И с тобой да пребудет благословение небес, – с деланным смирением ответил Григорий Гаврас.

      – Я нынче получил распоряжение… – продолжал монах безо всякого перехода, – мне велено сообщить тебе…

      – Ну что же ты умолк, сообщай. – Архонт сделал знак рукой, приглашая гостя в тронную залу.

      – Василевс намерен отправить Симеона в земли франкской империи.

      – Моего сына? – нахмурился повелитель Херсонеса. – Зачем?

      – Об этом я должен говорить лично с турмархом.

      – Но он болен, – отрицательно покачал головой Григорий Гаврас. – Никого не желает видеть. Все то время, которое остается у него от ратных дел, проводит в уединении, погруженный в безмолвную тоску.

      Гервасий вздохнул, сочувствуя печали отца.

      Не так давно отважнейший из воинов Херсонеса – славный предводитель конной рати – Симеон Гаврас отправился в Кияву, дабы сопроводить племянницу василевса, Никотею. Его путешествие было долгим, а возвращение печальным. В первые дни сын архонта походил на безумца: