Олимп. Дэн Симмонс

собственной головы. – Понравилось тебе жить под надзором, рукастый?

      Существо насмешливо фыркает морской водой и слизью.

      – Ничего, пускай зеленые человечки еще поработают; потом я нашлю цунами, чтобы утопить их без остатка, а заодно и все твои жалкие шпионские изображения.

      – Так почему бы не сделать это прямо сейчас?

      – Ты ведь знаешь, я могу, – ухитряется без голоса рявкнуть мозг.

      – Знаю, негодяй, – кивает Просперо. – Но, истребив эту расу, ты превысишь меру своего же злодейства. Они близки к совершенству, они – воплощенная верность и сострадание, причем не переделаны из готового материала, как местные божки, появившиеся в мире по твоему чудовищному капризу, а созданы мной от начала и до конца. Зеки – мое творение.

      – Тем слаще будет их истреблять. Что проку от бессловесных ничтожеств, хоть и умеющих вырабатывать хлорофилл?

      – Может, у них и нет голоса, – говорит старец, – но и немыми человечков не назовешь. Эти существа общаются при помощи генетически измененных блоков информации, передаваемой при касании на клеточном уровне. Когда же нужно поговорить с кем-то извне, один из их расы по доброй воле предлагает чужаку свое сердце, после чего умирает как индивид, но поглощается другими, а значит, продолжает жить. Это так прекрасно.

      – Manesque exire sepulcris[18], – беззвучно шипит многорукий Сетебос. – Ты попросту вытащил мертвецов из могил. Заигрался в Медею…[19]

      Внезапно мозг поворачивается на ходячих руках и мгновенно выбрасывает ладонь поменьше на целых двадцать метров от себя. Серовато-белесый кулак ударяет первого попавшегося зека, пробивает грудную клетку, хватает плавучее зеленое сердце и вырывает его наружу. Безжизненное тело валится на песок. Внутренние соки растекаются по берегу изумрудной лужей. Другие МЗЧ торопятся преклонить колени, чтобы впитать в себя клеточную сущность погибшего.

      Сетебос втягивает змееподобную руку обратно, выжимает сердце досуха, как люди выжимают воду из губки, – и с презрением отбрасывает прочь.

      – Пусто, как и в его голове. Ни голоса, ни послания.

      – Да, для тебя там ничего нет, – соглашается Просперо. – Зато я получил важный урок: никогда не говори открыто с врагами. От этого страдают остальные.

      – Так уж им на роду написано. Для того мы их и насоздавали.

      – Пожалуй, мы желали, держа в руках колки от струн душевных, настроить их сердца на свой любимый лад. Увы, твои создания нарушили все законы, Сетебос. Особенно Калибан. Вкруг моего державного ствола обвился он, как цепкая лиана, и высосал все соки…

      – На то он и рожден.

      – Рожден? – Маг приглушенно смеется. – Распутная ведьма исторгла его из грязного чрева для самой роскошной жизни – среди жаб, жуков, нетопырей и свиней, когда-то бывших людьми. Поганый выродок ехидны готов был обратить всю мою Землю в гадкий хлев, а ведь я принял вероломную тварь как человека. Ублюдок жил со мной. Из жалости я взял на себя труд о нем заботиться. Невежественный, дикий, он выразить не мог своих желаний и лишь мычал, как зверь. Я научил

18

«…и выходят могильные тени…». Овидий. «Метаморфозы».

19

Медея – величайшая волшебница греческих мифов, которой приписывалась божественная сила оживлять мертвых.