Маскарон. Книга первая. Сергей Е. Динов

некоторую нерешительность вялого здоровяка, Лара добавила для интриги:

      – Блондиночка ваша таки склеила нашего крутого Гарика. Смелая девчонка!..

      – Яна?! – обрадовался Воротов, что зацепился хоть за что – то в этой замысловатой истории с исчезновением актрис… или за кого – то.

      – Шатенка ваша к ночи съехала с ресторану с ними вместе на таксомоторе в порт… Там и осталась в кафешке… Гарик свалил с блондинкой… Ну, что, здоровяк, идем кушать киевску котлету, али как? – добавила Лара, почувствовав в мужчине интерес, цепко и решительно подхватила Воротова под руку, развернула к выходу и снова представилась:

      – Лара.

      – Опять очень приятно, – Роберт.

      – Будя врать – то! – возмутилась путана. – Приятно ему… Но спасибо, Роберт, за культуру общительства…

      Знакомства

      – Да, я – шлюха! – заявила Лара, когда они устроились с Воротовым в прохладном желтом сумраке подвальчика на бульваре всё еще имени железного Феликса – Дзержинского. Зал ресторанчика был оборудован под трюм торгового судна. На таких баркасах в старину могли ни столько бочки с вином возить, сколько пьянствовать на приколе в порту вольные мореманы. С потолка свисала безвкусица местных рестораторов: рыбацкие сети, канаты, цепи с тусклыми светильниками. Стены кабака были обиты лаковыми досками, будто борта судна. Медными кольцами с заклепками и подсвеченными голубыми стеклами были обозначены иллюминаторы. Запахи по трюму блуждали самые невероятные: от жуткой кислятины прокуренного помещения до приятного аромата жареного шашлыка.

      Воротов судорожно сглотнул слюну, но обедать с драной путаной не было никакого желания.

      – Шлюха, да! – продолжала Лара. – И представь Роберт Незнакомыч, нисколько этого не стыжусь. Такая моя работа. Последнее, что у меня осталось, так это вот – моя тела, – она потрясла дряблыми телесами в вялой «цыганочке». – В сопливой юности у меня, знаш, какая комплекция была?!.. Как у Мерелины Манры… Закачаешься! А теперя чо?!.. Всё пропито, прожито, выжато моими грязными кобелями, законными и… разными… а-а… Нехай жэвэ жовто – блокитная як ей вздумается… Но – без меня. Всё! Уезжаю, отчаливаю!.. Нынче, здоровяк, уезжаю на малую родину, в шахтерский поселочек Красный к моему долбанному папаше под крыло… Шоб еще годков десять по его инвалидности да на его пенсион внучка свово нахаляву вынянчить и поднять с пеленок…

      Принесли запотевший пузатый графинчик. Лара, без приглашения, сама налила полный фужер и залпом выпила первые сто грамм водочки без закуски. Болезненный румянец медленно выступил сквозь плотный слой пудры на щеках. Долго, минут десять сидела жрица любви в благодати внутреннего согрева, зажмурившись, потом распахнула безобразные наклеенные ресницы, повела маслянистыми глазами на Воротова. Тот терпеливо ждал, что же странная, занюханная мадама имеет еще такое сказать интересное о пропавших актрисах. Распутная Лара оценила тактичную паузу совсем незнакомого мужчины.

      – Ну,