Дом с розовыми наличниками. История про странных обитателей. Владимир Зангиев

Напоследок она плевала через левое плечо и произносила: «Свят… свят…» И тогда я спокойно засыпал.

      Но позже я узнал, что привидения – это вовсе не ночные воришки и любители попугать детей. Они гораздо загадочней. По определению Парацельса – «…все стихии имеют душу. Обитатели стихий называются элементалами или привидениями. Они отличаются от человека тем, что не имеют бессмертной души. Это есть силы природы. Их можно назвать существами, но они не происходят от прародителя рода человеческого – Адама. Они воплощаются, принимая тот или иной образ, размножаются, знают всё, что неведомо людям, но происходит с ними. С привидениями можно встретиться, разговаривать. Они проникают в человеческую среду и смешиваются с обществом. Элементалы обладают собственной элементальностью – углеводами, фосфором и прочим. Они скитаются в природе, ища случая проявиться. Каббала гласит: нет в мире ничего, даже травинки, над которой не господствовал бы дух. Эфирное тело элементала и предстаёт пред человечьим взором в виде привидения».

      Кошмар же – это когда что-то ужасное набрасывается на тебя и терзает с неистовой яростью. Сердце поспешными толчками запихивает затравленную душу в самый дальний закоулок трепещущего тела. А увиденное представляется воплощением преисподней. Цепенеют члены и арктический холод сковывает живой ток крови. И несказанно счастлив тот, у кого это оказалось несбывшимся сном.

      БТР федеральных войск неуклюже продвигался среди узкого запутанного лабиринта городских улиц. Свинцовые нагайки жуткими очередями хлестали неуязвимое тело стального бронтозавра. Чудище, злобно урча, изрыгало порции пламени, временами испражняя из своего мрачного чрева смердящие клубы дыма и копоти.

      Механик-водитель Виктор Дробот не имел гражданского права самовольно освободиться от жуткого кошмара сна, в котором пребывал. Мутный кристалл тримплекса воспроизводил нечёткие фрагменты происходящего побоища. Попеременно мелькали то безобразно обнажённый до скелета-каркаса остов железобетонного здания, то хищный оскал небритого опалённого огнём лица, то дымящийся ствол воронённой стали либо ярко-алое пятно, расплывающееся на сером закопчённом снегу, то стекленеющий взор на лице распластавшегося по земле человека, а то разорванный плюшевый заяц, втоптанный в грязь кованным солдатским сапогом…

      Мягкий неожиданный толчок разом освободил навсегда водителя от кошмара…

      Кирзою подкованной —

      по позолоте…

      трепещет осиновый лист.

      А ветер разгневанный

      ставней колотит.

      Цвет кожи отменно —

      землист.

      Охвачены тленом

      и души, и клёны,

      лишь лязганье траков —

      в цвету.

      Сады пожелтели,

      а ели зелёны…

      и люди взывают

      к Христу.

      Покинуто небо,

      земля обезлюдела, —

      все вымерли рощи, поля…

      Остервенели,

      совсем опаскудели:

      как носит таких нас земля?

      * * *

      А что