Полёт попугайчика. Евгения Мелемина

прочитать творение Минди.

      Томми толкнул дверь пиццерии и запрыгнул за ближайший столик, смяв клетчатую скатерть веером и опрокинув солонку.

      Солонку он сразу же поставил на место, попытался пальцами собрать соль, не смог и просто стряхнул ее на пол.

      – Большую колу, пиццу с грибами и ветчиной, пожалуйста.

      Заказ он делал уже рассеянно, потому что вынул из файловой папки листочки с ролями и принялся читать, по привычке пожевывая зубочистку.

      Пьеса начиналась с монолога императрицы: «Мой муж! Мой сын! Мой сын! Мой муж!»

      Томми заглянул в следующий листок и прочитал реплику сына императрицы Друза: «Моя мать! Мой отец не хочет видеть меня здесь?»

      Следующим выступал Октавиан: «Жена моя! Твой сын Друз еще здесь?»

      Принесли пиццу и колу, и Томми отложил пьесу в сторону.

      Пробил крышечку стакана трубочкой и поднял наконец голову.

      За соседним столиком виднелась узкая сгорбленная спина, болтался конец толстого шарфа. С девушкой в шарфе сидел Кит Хогарт и смотрел почему-то прямо на Томми. Девушка в шарфе уронила скомканную салфетку и наклонилась, и Томми, по птичьей своей беспечности, радостно помахал Киту стаканом.

      Глава 2

      Мать Карлы много курила. Пепельницы стояли повсюду – на подоконниках, журнальных столиках, полках и на полу. Запах дыма намертво впитался в обивку диванов и кресел, и даже горшочные фиалки благоухали крепким табаком.

      А еще мать Карлы работала в ночную смену в ресторанчике «Домино», где восемь часов подряд драила посуду, засучив рукава и не выпуская из зубов сигарету.

      Пепельница на столе всегда полна окурков, считать их никто не будет, и потому на вечерних собраниях кухня заполнялась серым дымом всего за полчаса.

      Алекс, как обычно, курил много, хотя его и мучил сухой кашель. Карла – изредка затягивалась и откладывала сигарету. Томми не курил вовсе, потому что знал: вернуться от Карлы в прокуренной одежде – это одно, а закурить по-настоящему – совершенно другое. Мать узнает и оторвет голову начисто.

      – У кого что созрело?

      У Алекса созрела статья. Он развернул листок и с выражением зачитал:

      – «Рождение города затеряно в глубине веков – так можно сказать о великих столицах мира, Лондоне и Риме, Москве и Париже, но этого нельзя сказать о маленьком американском городке, который…»

      – Только не маленький гордый американский городок, – сказал Томми.

      – А начало неплохое, – добавила Карла. – Обман на тарелочке.

      – Все любят маленькие гордые американские городки, – возразил Алекс, – есть еще героический момент…. Послушайте: «В тяжелые годы Второй мировой войны жители неустанно трудились на консервном заводе, чтобы обеспечить американскую армию питанием, сделанным с любовью и верой в победу».

      Томми поднял на него глаза. Во время чтения он что-то черкал в блокнотике по старой привычке, из-за которой выбрасывал по десятку изрисованных блокнотов