Меч дьявола. Мэттью Хаффи

что он проснулся совсем не в том месте, в котором лег спать. Это было неприятное чувство, а к тому же начавшиеся в крепости приготовления сбивали его с толку. Он никогда не входил в состав королевской дружины, а потому понятия не имел о том, что его ждет. Когда он в поте лица трудился с утра до вечера на полях в Кантваре, он часто мечтал о том, чтобы стать воином, путешествующим в далекие земли и одолевающим врагов в славных сражениях. После того, как уехал Окта, Беобранд тешил себя надеждой на то, что когда-нибудь пойдет по его стопам. Беобранда вдохновляли на это рассказы Селуина, но вообще-то он не очень верил, что такое и в самом деле произойдет. Теперь же, когда его мечта сбылась, он засомневался в том, что с его стороны было разумно стремиться к ее осуществлению.

      Глядя на то, как от ноздрей лошадей в прохладный утренний воздух поднимаются облачка пара и как из-за линии горизонта выползает солнце, Беобранд задумался над тем, сумеет ли проявить себя не хуже брата. Он ведь сейчас совсем не ощущал себя воином. Его руки и плечи ужасно болели после вчерашних упражнений, и он мало что помнил из того, что показывал ему Басс. Ему не очень-то хотелось напрягаться, но, увидев, что другие люди выносят съестные припасы из склада и грузят их на телеги, запряженные волами, он подумал, что ему тоже следует в этом поучаствовать. В конце концов, уж лучше что-то таскать, чем стоять здесь, ежась от холода и чувствуя себя неловко.

      Некоторые из этих людей кивнули ему, когда он к ним присоединился, но все они пребывали в весьма молчаливом настроении. Эти воины знали, что многих из них через несколько дней уже не будет в живых. При тусклом свете этого морозного утра будущее казалось им намного более мрачным, чем в тот момент, когда они сидели в зале, попивая теплую медовуху. Теперь они грузили съестные припасы на телеги и подготавливали свое оружие и доспехи к битве так, как будто совершали какой-то ритуал. Молодой воин Тондберкт даже пошутил, что все они еще толком не проснулись и движутся, как во сне. В ответ он получил такие ледяные взгляды, что предпочел больше ничего не говорить. Наступил очень серьезный момент, и любые шуточки стали неуместны.

      Когда все необходимые съестные припасы были сложены на телеги и воины собрались перед входом в главный зал, отворились двери покоев короля и из них вышел Эдвин. На нем поблескивали доспехи из отполированных металлических пластинок. На голову он надел шлем, на котором красовалась золотая эмблема в виде дикого кабана. Забрало шлема было поднято, чтобы все воины – а также глазеющие на эти сборы женщины и дети – могли видеть выражение лица их господина. На боку у короля висел искусно выкованный меч, который он эффектно воткнул в стол две ночи назад. Беобранд заметил, что меч пока еще не был вложен в ножны – как и обещал король.

      Рядом с Эдвином стояла его супруга – величавая Этельбурга. Ее лицо было миловидным, но суровым. Рисунок ее рта свидетельствовал о сильном характере, не уступающем характеру самого короля. Вместе с королем и королевой к народу вышли и их дети. Их сын Осфрит был таким же высоким, как и отец, и он тоже облачился