В то далекое теплое лето. Елена Келен

тянул, разбрасывая горящие клочки сена, Андрей. Но «что» и «куда» Нат уже не соображала. Обезумев от ужаса, девушка не двигалась и, сама того не замечая, теряла один шанс за другим. Уговоры не помогали. В конце концов Джиль сгреб ее в охапку и почти что силком выволок наружу. Сошинский успел выскочить первым.

      Сноп вздрогнул и превратился в пылающий факел… Лес, небо, земля – все растворилось в кромешной мгле, а дым все валил и валил.

      – К реке! – кое-как сориентировавшись в этом аду, скомандовал Андрей.

      «Да, да, к реке. Глоток чистого живительного воздуха… и мы спасены. Всего лишь маленький, маленький глоточек… А дальше? Что дальше? Все повториться вновь? Нет! Не хочу!!!» – Наталья слегка пошевелила кистью и вдруг резко, как когда-то учил Стас, вывернула ее, надавив на большой палец Андрея. Тот охнул, выпуская запястье. Девушка отпрянула назад: «Свободна»

      – Наташка, ты куда, Нат! – испуганно закричал парень, кидаясь за ней.

      – Не подходи!

      – Нат, остановись!

      Шаг, еще один, и ее поглотила темнота, ударившая со всех сторон.

      – Наташка, где ты?!!

      – Я здесь, рядом, – попробовала отозваться девушка и не услышала своего голоса. – Андрей!..

      Она задыхалась, захлебываясь гарью. Дым разъедал глаза и торопился наполнить легкие. Ноги сделались ватными, и нахлынуло липкое безразличие. Все вдруг смолкло, замерло, перестало существовать. И как когда-то очень давно разверзлась бездна. Она вновь падала в нее, устремляясь ввысь, туда, где тоннель кончается светом, и нет ни боли, ни ужаса. А во след ей неслись слабый перезвон колоколов да дробный цокот копыт… Прошлое обернулось настоящим, настоящее прошлым.

      Чьи-то сильные руки оторвали Наташку от земли. Шелковистая упругость лошади приятно щекотнула саднящую кожу. Что это – сон или явь?

      – Увези меня отсюда, скорее увези, Алеша… Алешенька, – попросила девушка, теряя сознание.

      Она лежала, широко раскрыв глаза. Слез уже не было, ненависти тоже. Только огромная усталость и пустота.

      Карецкий сидел рядом, задумчиво разминая пальцами переспелую ягоду сморщенной земляники. В нескольких шагах от него мирно пасся Сатана. Над головой весело щебетали беззаботные пташки. Солнце клонилось к закату, окрашивая лес сумеречным багрянцем.

      Атаман не спеша вытер о траву перепачканные земляничным соком руки и, опираясь на локоть, нагнулся. Их взгляды встретились. Бороться с Алексеем не было ни сил, ни желания. Подавив тяжелый вздох, Наташа вытянулась и покорно затихла.

      Их поцелуй был краток, как миг, вырванный у вечности. Губы атамана пахли мятой, ромашкой и чем-то еще очень терпким и слегка горьковатым…

      – Не вводи в грех, Натали, – Карецкий усмехнулся и пружинисто вскочил, поднимая за собой и ее.

      – А разве…

      – Что?

      – Да нет, ничего, – солгала Наташка и вдруг подумала: «А разве любить грешно?»

      Бог из круга, черти в круг…

      – Наташка, живая!

      Артур не совсем вежливо потеснил Стаса и легко привлек ее к себе:

      – Милая моя, –