В одну реку трижды. Андрей Буторин

вас есть сестра?

      – Что? – остановилась девушка.

      – Сестра, старшая? – переспросил я. – Вы так похожи на одну женщину…

      – Нет, – виновато улыбнулась девушка. – У меня нет сестры. Даже младшей. Это ваш способ знакомиться?

      – Мне не надо с вами знакомиться, – неожиданно вырвалось у меня. – Я и так знаю, что вы Ольга.

      – Вот как? – попыталась улыбнуться девушка, но робкая улыбка тут же исчезла с ее лица. Из глаз улетучилась небесная синь, и осталась лишь речная серость. Темные брови нахмурились. – Это уже интересно. Наводите обо мне справки? Что вам еще удалось узнать?

      Она прищурилась, презрительно поджала губы и уголки их мелко запрыгали, словно девушка собралась заплакать.

      Из моей головы разом вылетели все мысли, в ней завертелась одна лишь лаконичная фраза: «Ну ты и придурок!» А Ольга резко дернула головой, словно стряхивая непрошенные слезы, повернулась и стремительно зашагала дальше.

      Я застыл на месте, провожая девушку взглядом, и продолжал повторять: «Придурок! Придурок! Придурок!» Видимо, я произнес это справедливое, хотя и чересчур мягкое по отношению к себе определение вслух, потому что два тощих парня-очкарика, как раз проходившие мимо, гоготнули, блеснули на меня очками и один из них бросил:

      – Еще какой!

      А второй добавил со злорадством:

      – Так и вьются вокруг Ольги! А она их отшивает, отшивает… – судя по тону, его самого Ольга тоже отшила.

      – Строит из себя, – фыркнул первый очкарик, тоже вряд ли пользующийся Ольгиной благосклонностью. – Прынца ждет! Даже Серегу…отина послала.

      Парни отошли уже довольно далеко и фамилию неведомого Сереги я не расслышал – то ли Фотин, то ли Шотин, то ли Сотин. Да мне он в то мгновение был, откровенно говоря, до лампочки, этот Серега. В моей дурной башке уже трепыхалась новая мысль: «У Ольги никого нет! Она свободна!»

      А радовался-то я рано. Пока отвлекался на парней – Ольги и след простыл. От ближайшей остановки как раз отходил автобус, я машинально отметил номер – «восьмерка», – но что мне это могло дать? Да я и не был уверен, что Ольга села в этот автобус, она могла, например, свернуть в переулок.

      Определение «придурок» снова вернулось в мою обескураженную голову, усиленное теперь отглаголенным непечатным прилагательным. Как же я смог так бездарно упустить свою судьбу? То, что Ольга именно моя судьба, я уже ничуть не сомневался. И, бросившись исправлять допущенную ошибку, тут же совершил очередную.

      Я помчался в тот самый переулок, ибо бежать за автобусом было бы на порядок глупее. Но и этот мой поступок не стал венцом благоразумия. Добежав до перекрестка, я ринулся было по пустынному переулку, но через несколько шагов остановился. Переулок-то и впрямь оказался пустым, лишь по противоположной стороне неспешно ковыляла старушка с хозяйственной сумкой в руке. Если даже Ольга и свернула сюда, то успела уже зайти в любой из подъездов четырех ближайших домов. Или прошла переулок насквозь и вышла на соседний широкий и шумный проспект, где шансов