Короткие истории о счастье. Мария Фариса

заколоть к Пасхе. Купила перцев, лука, белой фасоли, вместе с орехами перемолола всё в пасту. Заказала у торговцев мескаля с запасом, чтобы стол не оказался голым. Перегладила костюм Леонардо. Когда муж вернулся с лошадиного рынка, обед стоял готовый.

      – Суп и рыба с твоим любимым зелёным моле.

      Леонардо звенел ложкой о миску и рассказывал:

      – …Хозяин отправил купить кобылу. Понравились мне две сивых. Спрашиваю, сколько лет. Отвечают: по четыре года. Открываю лошадкам рты, а у них все зацепы и окрайки стёрты. Говорю: так им лет по десять!

      Селесте слушала его и набивала хворостом печку.

      – Иди сюда, – произнёс Леонардо, когда опустела тарелка.

      Женщина знала: когда у него такой густой голос, он хочет ласки.

      – Мне сейчас некогда.

      – В этом месяце ни разу, Селесте!

      Леонардо швырнул в угол тарелку, вышел из дома. Разговаривая сам с собой, завалился в гамак на террасе.

      Холод защекотал Селесте затылок. Женщина села на колени перед алтарём Пресвятой Чикинкирской.

      – Как сказать ему? Научи, как сказать ему правду?

      Она поплакала перед иконой, перекрестилась и вытерла щёки фартуком с запахом лука.

      Утром снова казалось, что все в порядке. Селесте сварила кофе и распахнула запотевшие окна. Бросила на сковороду горсть семян чили. Подожгла сухую лепёшку, чтобы у моле появился вкус пепла. Перетёрла в ступке орехи, кунжут и гвоздику. Добавила бульона и ложкой мешала соус до высокого солнца.

      Леонардо пришёл к обеду. Обсосал бараньи рёбрышки до блеска, вымокал соус хлебом.

      – …Торговец не обманул, конь был молод. Но на ногах жеребца я всё-таки прощупал наливы. Оглядел копыта: плоские и в трещинах оказались. Я в три раза сбил цену – такой годится разве что съездить до рынка. Даже плуг не потянет…

      Селесте поставила перед мужем манговый пудинг. Леонардо закусил нижнюю губу и ей улыбнулся.

      – Отвези меня на рынок, – выпалила она.

      А в мыслях решила: «Больше нельзя тянуть время. Сегодня ему скажу. Если выгонит, будь что будет».

      Уже затемно занесли в сени покупки. Пока Леонардо кормил коня, Селесте грела бульон и перетирала в ступке жёлтый перец, красные цветы, травы. Полила пряным соусом оленину на тарелках и присыпала зёрнышками граната. Обмакнула в соль края рюмок, разрезала пополам лимоны. Перед тем как сесть за стол с мужем, поглядела на угол с Пресвятой Чикинкирской.

      Они выпили за здоровье, молча ели. За окном лягушки пели тоскливые песни высохшему болоту, конь шарил мордой в свежем сене. Когда с тарелок исчезло желе из туны, Леонардо поглядел на жену налитыми чернотой глазами. Селесте встала, но муж ухватил её за запястье и посадил к себе на колени. Поцелуй с запахом мескаля наполнил её грудь туманом.

      – Что такое? Чего дрожишь?

      Она зажмурилась и прошептала ему на ухо:

      – Хочу, чтобы только ты и я. Всегда. Никого больше.

      Руки Леонардо повисли вдоль тела.

      – Не понимаю…

      – Не хочу.

      – Чего?

      Она