Гарри Поттер. Полная коллекция. Дж. К. Роулинг

всегда донашивал старую одежду за Дудли, большим и толстым, крупнее Гарри раза в четыре. У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Он носил круглые очки, перемотанные посередине скотчем – оправа часто ломалась, потому что Дудли то и дело бил Гарри по носу. В собственной внешности Гарри нравился один лишь тонкий шрам на лбу – в виде зигзага молнии. Шрам у него был, сколько он себя помнил, и, едва научившись говорить, Гарри первым делом спросил тетю Петунию, откуда тот взялся.

      – Это из-за аварии, в которой погибли твои родители, – ответила тетя Петуния. – И не задавай дурацких вопросов.

      Не задавай дурацких вопросов – первое правило спокойной жизни дома Дурслеев.

      Дядя Вернон вошел в кухню, когда Гарри переворачивал бекон. – Причешись! – рявкнул дядя вместо утреннего приветствия.

      Примерно раз в неделю дядя Вернон взглядывал на Гарри поверх газеты и кричал, что мальчишке надо подстричься. Гарри стригли, наверное, чаще, чем всех остальных мальчиков в классе, вместе взятых, но толку не было никакого, ибо так у него росли волосы – во все стороны.

      Когда на кухню в сопровождении мамы явился Дудли, Гарри уже бросил на сковородку яйца. Дудли был очень похож на дядю Вернона: такое же крупное розовое лицо, отсутствие шеи, те же водянистые голубые глазки и густые светлые волосы, ровной шапкой облеплявшие большую толстую голову. Тетя Петуния называла Дудли ангелочком – Гарри звал его «шпиг надел парик».

      Гарри расставил тарелки с яичницей, что оказалось непросто; на столе почти не было места. Дудли тем временем подсчитал подарки. Лицо его помрачнело.

      – Тридцать шесть, – сказал он, поглядев на родителей. – На два меньше, чем в прошлом году.

      – Котинька, ты забыл посчитать подарочек от тети Марджи, видишь, вот он, под большой коробочкой от мамули с папулей.

      – Ну хорошо, тридцать семь. – Дудли побагровел.

      Сообразив, что грядет истерика, Гарри стал торопливо глотать бекон, а то как бы Дудли не перевернул стол.

      Тетя Петуния, очевидно, тоже почуяла опасность и затараторила: – И мы купим тебе еще два подарка, когда пойдем гулять, да? Как тебе такое, пончик? Еще два подарочка. Хорошо?

      Дудли задумался. Что для него явно было непросто. И наконец медленно выговорил:

      – Так что у меня будет тридцать… тридцать…

      – Тридцать девять, конфеточка, – подсказала тетя Петуния.

      – Ага. – Дудли плюхнулся на стул и схватил ближайший сверток. – Тогда ладно.

      Дядя Вернон одобрительно хмыкнул:

      – Медвежоночек знает себе цену – весь в папу. Молодчина, Дудли! – и взъерошил сыну волосы.

      Зазвонил телефон. Тетя Петуния пошла ответить, а Гарри и дядя Вернон наблюдали, как Дудли распаковывает гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, шестнадцать новых компьютерных игр и видеомагнитофон. Он уже срывал обертку с золотых наручных часов, когда вернулась тетя Петуния, сердитая и озабоченная.

      – Плохие новости, Вернон, – объявила она. – Миссис Фигг сломала ногу и не