Красные звезды. Александр Зорич

я возился, вернулся Костя.

      – Ну как? – спросил я для проформы.

      – Она сумасшедшая, – голос Кости звучал беззлобно и нежно, именно так он обычно говорил о женщинах, которые его хоть немного, да заинтересовали. – В общем, я дал ей свой телефон… А у тебя что?

      – Последний бой – он трудный самый, – с этими словами я отодрал наконец скамейку от пола. – Я понесу профессора, а ты с охранником разбирайся. Лады?

      – А труп? Что с ним?

      – По законам божеским труп позаботится о себе сам, – сказал я цинично.

      Скамейку я до профессора не донес.

      Когда я ступил на потрескивающую от переохлаждения кушетку, небеса разродились оглушительным, разрывающим мозг ревом.

      «Самолет-пожарник вернулся! – мелькнула мысль. – Неужели снова семьдесят тонн воды прилетят?!!»

      Опыт предыдущего пролива намекал, что разумнее немедленно залечь, не дожидаясь большого взрыва. Но куда тут заляжешь?! Прямо в отрицательную лужу?!

      Пока я медлил, теряя драгоценные мгновения, сверлящий уши звук приблизился и трансформировался в ровное гудение.

      Поднялся ураганной силы ветер.

      Как будто сюда, на Урал, вдруг забрело торнадо из американских прерий.

      Сажа, пыль, бетонная крошка поднялись тучей и свели видимость до нуля. Я перестал видеть не только профессора, но даже собственные ноги.

      – Вова! Эй! Что, нахер, происходит? – голос невидимого Кости звучал потерянно.

      – Тяжело в учении – легко в очаге поражения, – пробормотал я.

      В этот миг массивный бетонный монолит, возвышавшийся между медпунктом и котлованом стелларатора, треснул по всей ширине и завалился на смятые трубы реактора. Торчавшие из монолита на высоте второго этажа вводы высоковольтного питания подцепили строительные конструкции и увлекли их за собой, вглубь котлована.

      Миг – и дальняя стена медпункта исчезла.

      Сотни тонн стройматериалов ухнули в стеллараторную преисподнюю так ловко и так тихо, что я даже не успел испугаться!

      Видимость улучшилась. А может, я привык.

      По крайней мере, я стал вновь различать долговязую фигуру профессора.

      А еще я вдруг увидел… скопище огней. Я бы даже сказал, организованное такое скопище, в форме овала.

      Заметил их и Костя.

      – Наши летят! – крикнул он радостно и махнул огням рукой.

      Я тоже было обрадовался поначалу. Но уже через пару секунд возникли неудобные вопросы.

      «Если вертолет, то почему не слышно рокота?»

      «Если самолет – почему висит на месте?»

      «И вообще, что за расположение огней – круговое? На каком из наших вертолетов такая праздничная иллюминация?»

      Мне бы следовало задать и еще один вопрос: как так вышло, что толстый железобетонный обелиск, выдержавший два сильнейших взрыва, вдруг рухнул сейчас, когда появились эти странные огни?

      Но тут началась совсем уже запредельная чертовщина, и мне стало не до вопросов.

      Светящийся