И нет тебя дороже. Галина Грановская

мальчишки тайком проносили что-то на школьные праздники. Но чтобы после банки пива выпить еще и стакан водки – такого с ней не случалось. Ее вырвало прямо за столом. Потом рвало в туалете. Она не помнила, как оказалась в другой комнате и как уснула, не помнила. Посреди ночи проснулась от того, что кто-то ощупывал ее, стягивал с нее шорты. Майки на ней уже не было. В ужасе она пыталась сбросить с себя тяжелое грубое тело, но это ей никак не удавалось. Чья-то ладонь зажала ей рот. «Тише, не ори, не убивают!» По голосу узнала Руслана. Как ей показалось, он мучил ее не меньше часа. Потом, отвалившись в сторону, произнес сонным голосом: поздно уже, вали домой, пока искать не начали. Трясущимися руками она кое-как натянула на себя одежду. Ее тошнило, раскалывалась голова, болела каждая клеточка тела. В другой комнате на диване спал Федька в обнимку с Ольгой, а на полу, на матрасе в углу храпел еще кто-то. Вероника, спотыкаясь о разбросанные по полу вещи, кое-как добралась до входной двери. Когда вышла из подъезда, начинало светать, и в каждом окне всех четырех пятиэтажок, составляющих двор, ей мерещились любопытные лица. Опустив голову, она быстро пересекла двор. Осторожно, чтобы не разбудить мать, открыла дверь квартиры и на цыпочках прошмыгнула в свою комнату. На следующий день у нее все также болела голова, она чувствовала себя полностью разбитой. А уж что творилось в душе, об этом лучше и не вспоминать. Она ничего не сказала Наташке и целую неделю не выходила из дому, боясь попасться Руслану на глаза. Даже к окну боялась подходить. Случившееся наполняло ее отвращением и к «этому» и к самому Руслану.

      Но прошла неделя-другая, она стала успокаиваться и снова начала наблюдать сквозь тюлевые шторы за окнами квартиры в доме напротив. Обычно на лето мать отправляла ее к бабушке в деревню, но уже два года как бабушка умерла, ее домик был продан, и Вероника все лето парилась в городе, сидела дома, томясь от скуки, не зная, чем заняться. А теперь вот еще и тряслась от страха, боясь встретить Руслана.

      Нет, после той ночи Руслан не сразу предъявил права на ее тело и на ее жизнь. Возможно, вначале он просто не придал значения происшедшему, девиц, шмыгающих ближе к ночи в его подъезд, хватало. Веронике стало казаться, что он уже позабыл о ней, стала понемногу успокаиваться. Но она ошибалась. Она ему запомнилась. В один прекрасный день, когда лето уже кончилось и она снова стала ходить в школу, он как-то подстерег ее в подъезде, и, упершись рукой в стену, преградил дорогу. Отчего это она к нему больше не заходит? Нехорошо после всего, что между ними было. Уроков много задают, пролепетала она, то краснея, то бледнея от страха. Ну, я мог бы тебе кое в чем и помочь, двусмысленно улыбаясь, произнес Руслан. И вдруг обнял крепко за плечи, засопел и потерся своей редкой, неопрятной щетиной о Вероникину щеку, ободрав ее. Приказал почти ласково: придешь сегодня в шесть, поможешь стол накрыть. А глаза были, как у рыбы, светлые, почти белые, и злые-презлые.

      Ей стало жутко. Она не хотела идти, но не посмела ослушаться. Потому что не было никого в целом свете, с кем бы