Московское царство и Запад. Историографические очерки. С. М. Каштанов

активность советских историков в разработке данной проблемы.

      Мы не рассматриваем здесь дальнейшее развитие историографии иммунитета, хотя оно этого, безусловно, заслуживает, и переходим к анализу соотношения иммунитета с феодальной структурой земельной собственности, рентой и внеэкономическим принуждением.

      Часть II

      Вопросы теории феодального иммунитета

      Глава 1

      Иммунитет и собственность

      В историографии издавна уделялось большое внимание проблеме феодального иммунитета. Теоретические вопросы, встающие при изучении этой проблемы (сущность иммунитета, его происхождение и эволюция) были и остаются предметом дискуссии.

      Основоположниками марксизма-ленинизма тема иммунитета специально не разрабатывалась. В письме К. Маркса к Ф. Энгельсу от 25 марта 1868 г. только упоминаются «пользующиеся иммунитетом помещики» как один из институтов, рассмотренных в трудах Г. Маурера[528]. Ф. Энгельс в работе «Франкский период» (1881–1882 гг.) отмечает тот известный из литературы факт, что к дарениям в пользу церкви «присоединялся иммунитет, который в эпоху непрестанных междоусобных войн, грабежей и конфискаций защищал собственность церкви от насилий»[529]. В. И. Ленин вообще не оперировал в своих произведениях понятием «феодальный иммунитет». Вместе с тем Марксов анализ механизма получения земельной ренты служит основой для понимания феодального иммунитета.

      Выработанные в разное время на Западе и в России концепции иммунитета довольно подробно освещены в нашей литературе[530]. Из многих аспектов теории феодального иммунитета наибольшим вниманием пользовались следующие четыре: 1) сущность, 2) происхождение, 3) эволюция и гибель иммунитета, 4) соотношение между иммунитетом и оформлявшими его иммунитетными грамотами. В данном очерке нас будут интересовать преимущественно первые два аспекта.

      Начало марксистской историографии иммунитета связано с признанием его юридическим выражением феодальной ренты. Первым, кто дал такую трактовку иммунитета, был, кажется, С. В. Юшков. Он указывал: «Возникновение иммунитета есть следствие возникновения (юридическое выражение) феодальной ренты. Час рождения феодальной ренты есть час и зарождения иммунитета. История иммунитета есть в сущности история развития форм феодального властвования»[531]. Несколько позже А. И. Неусыхин впервые определил иммунитет как «юридическую форму» или «орудие» «внеэкономического принуждения»[532]. Как «орудие» «внеэкономического принуждения» понимали иммунитет Н.С. Михаловская[533] и С. Д. Граменицкий[534]. А. И. Данилов писал, что он разделяет «данное А. И. Неусыхиным определение иммунитета как юридического оформления внеэкономического принуждения»[535]. Во втором издании вузовского учебника «Истории СССР» К. В. Базилевич дает характеристику иммунитета, заканчивающуюся словами: «Таким образом, крупный феодальный землевладелец

528

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 32. С. 43.

529

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 500.

530

См., например: МихаловскаяН. С. Каролингский иммунитет // Средние века: Сб. М.; Л., 1946. Вып. II. С. 173–174,180-187; Данилов А. И. Проблемы аграрной истории раннего средневековья в немецкой историографии конца XIX – начала XX в. [М., 1958]. С. 338–346; Гутнова Е. В. К вопросу об иммунитете в Англии XIII века // Средние века: Сб. М., 1951. Вып. III. С. 103–104; Каждан А. П. Аграрные отношения в Византии XIII–XIV вв. М., 1952. С. 95–96; Он же. Деревня и город в Византии ΙΧ-Χ вв.: Очерки по истории византийского феодализма. М., 1960. С. 178–186; Горянов Б. Т. Поздневизантийский иммунитет // ВВ. М., 1956. Т. XI. С. 177–194; Он же. Поздневизантийский феодализм. М., 1962. С. 135–156; Грекул Ф.А. Социально-экономический и политический строй Молдавии второй половины XV века. Кишинев, 1950. С. 67–68; Он же. Аграрные отношения в Молдавии в XVI – первой половине XVII в. Кишинев, 1961. С. 234–236; Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV веков. М., 1951. Ч. II. С. 97–107; Каштанов С.М. К историографии крепостного права в России // История и историки: Сб. статей. М., 1965. С. 270–312; Он же. К историографии крепостного права в России // История и историки: Историографический ежегодник 1972. М., 1973. С. 126–141; Он же. Ранняя советская историография феодального иммунитета в России // История и историки: Историографический ежегодник 1974. М., 1976. С. 148–188; Kastanov S.M. Die feodale Immunitat in RuBland // Historiographische Forschungen zur Geschichte Russlands / Hrg. von Erich Donnert. Halle (Saale), 1982. S. 21–73 [Martin-Luther-Universitat Halle-Wittenberg: Wissenschaftliche Beitrage; 26].

531

Юшков C.B. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.; Л., 1939. С. 231; ср. с. 233, 237; ср. также: Он же. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 375~37б; Он же. История государства и права СССР. М., 1940. Ч. I. С. 79-

532

Неусыхин А.И. Исторический миф третьей империи // Учен. зап. [МГУ]. М., 1945. Вып. 81. С. 63, 71, 90.

533

Михаловская Н. С. Указ. соч. С. 188–189.

534

Он указывал: «С помощью этого института осуществлялось действие… фактора „внеэкономического принуждения"» (Граменицкий С.Д. К вопросу о происхождении и содержании франкского иммунитета // Средние века: Сб. М.; Л., 1946. Вып. II. С. 135).

535

Данилов А. И. Основные черты иммунитета и фогства на церковных землях в Германии Χ-ΧII вв. // Докл. и сообщ. ист. фак. [МГУ]. М., 1948. Вып. XII. С. 88.