Как вырастить здорового ребенка. Татьяна Шипошина

нет, дети выросли – кого любить, кому быть нужной? Тоской и слабостью веяло от приближенных нашего директора.

      Те же, кто подчиняться, пресмыкаться перед ней отказывался, переходили в стан врагов и становились предметом жестоких обсуждений, сплетен и пересудов. Бывало, про них специально запускалась сплетня. Бывало, стравливали одних с другими, и потом наслаждались, обсуждая скандал в своем узком кругу.

      Умная, властная, владеющая педагогическими методиками, умеющая понравиться, вовремя сказать нужное слово, жестоко убирающая все преграды со своего пути.

      Я не знаю, продолжает ли она еще работать. Я же ушла от нее, и больше меня там нет. Я пыталась бороться с ней, но потерпела поражение. Поражение физическое – в смысле ухода, в смысле невозможности изменить, сломать что либо в самой системе, в самой этой организации.

      Помилуй, Господи, всех, кто остался рядом с ней!

      Помилуй, Господи, бывшую мою директрису, вразуми ее, помоги ей. Да будет на то воля Твоя.

      Вот еще стихи, которые я написала тогда, перед увольнением. Похожи они оказались на жестокий романс.

      Жестокий романс на расставание с директором. Это было бы смешно, если б не было как всегда.

* * *

      Ты знаешь —

      Надо быть самим собой!

      И я тебя в покое оставляю.

      Сегодня я на волю отпускаю —

      С моей судьбы – тебя,

      С твоей судьбой.

      Как бились мы!

      Судьбою о судьбу!

      Как бились! Только искры как летели!

      Глаза заплаканные, мятые постели —

      Горбатые исправятся в гробу…

      Я не вернусь.

      Я вышла из тюрьмы —

      Из общей камеры. Я вырвалась из сети!

      И оба мы с тобой за все ответим,

      И где ответим —

      Оба будем мы.

6

      – Заходите!

      Миловидная, пухленькая, в уютной шерстяной кофточке, такая вот мамочка-симпатюлечка с такой же симпатюлечкой дочкой лет пяти.

      Сейчас у меня будут просить больничный.

      – Доктор, у нас вчера была температура – тридцать семь и пять, а сегодня я таблетку дала, и у нас – тридцать семь! И вот насморок у нас!

      Да, эта мама приходит за больничным. Правильно, пора уже, целый месяц не приходила.

      Но разве я могу не верить, что температура тридцать семь!

      – (Прости, Господи!), Больничный нужен?

      – Да, доктор, я же работаю!

      Это у нас такая игра – мысленно она мне говорит: «Спрашивай-спрашивай, а все равно больничный дашь, не имеешь права не дать!» А я ей мысленно отвечаю: «Конечно, я тебе его дам, но что же ты так унижаешься и на ребенка своего наговариваешь!»

      А наяву я говорю:

      – Ничего особенного не вижу, так, простуда небольшая. Полечитесь народными средствами!

      Потом она будет говорить, что температура вечерами тридцать семь и два, и кашель по ночам, и, скорее всего, выжмет из меня дней десять своего больничного. Мне кажется, если бы она пришла и честно попросила