Абсолютные миротворцы (сборник). Олег Дивов

для волков. Зато Шестой больше не бил грабителей электричеством, позволяя ехать на волокуше аж до самых кормушек, и только там начинал гонять их лопатой. Это волки оценили.

      На самом деле Первый вообще ни о чём не задумался. У него был интеллект, но не было рефлексии, понятия благодарности или сочувствия ничего не значили для лесничего, он только исполнял свой долг и собирался делать это впредь, превозмогая любые препятствия ради Лесничества и своих подопечных.

      А у Шестого просто заклинило шокер.

      Медведица в берлоге перевернулась на другой бок.

      И улыбнулась во сне, совсем по-человечески.

      Абсолютные миротворцы

      На чёрном-чёрном острове был чёрный-чёрный пляж, а в нем большая чёрная-чёрная воронка, из которой торчал чёрный-чёрный гладкий купол. По куполу, невнятно чертыхаясь, ползали очень злые люди с мотками клейкой ленты и датчиками системы геологической разведки. Люди не могли ругаться в голос: каждый что-то держал в зубах. Зато с края воронки знатно голосил колоритный бородач.

      – Правее, Майк! – кричал он. – Ещё на метр! И лепи его!

      – Скользко, трам-тарарам…

      – Давай-давай! Ещё три осталось! Времени нет совсем!

      – Да чтоб оно всё…

      Ещё на чёрном-чёрном пляже, на краю чёрной-чёрной воронки, валялся слегка помятый планетолёт типа «корсар» со сломанной посадочной опорой. Две уцелевшие «ноги» беспомощно торчали вверх и в стороны, придавая аварии оттенок нелепый и даже трогательный. Лапку кораблик подвернул, бедняжка.

      Заложив руки за спину, насупившись и сутулясь, утопая ботинками в чёрном-чёрном песке, вдоль поверженного корабля расхаживал туда-сюда командир экипажа.

      Высоко над ним из распахнутого люка свисал штормтрап, тянулись вниз силовые кабели и торчали ноги бортинженера.

      – Готово! – донеслось от воронки. – Вылезаем, быстро! Даю питание через две минуты! Кто не спрятался, я не виноват!

      – Мастер! – позвали сверху. – А может, это…

      Командир прекратил свои эволюции, поднял голову и молча уставился на инженеровы ботинки.

      – Может, не надо? Я тут подумал – мы его это… а оно как долбанёт!

      – Не долбанёт, – процедил командир. – А если долбанёт, скажем, Кацман виноват. Не правда ли, Кацман?

      – Так если… Кому мы скажем-то?

      – Это неважно. Главное, мы перед смертью будем точно знать, что виноват Кацман. Верно, а, Кацман?

      – Прекратите издеваться, пожалуйста, – донеслось из-под корабля.

      – Ах, извините.

      – Вы мне приказали думать – я и думаю! Не мешайте.

      Командир заглянул под корабль – там, в тени, лёжа на чёрном-чёрном песке, уткнулся носом в планшет самый грустный и несчастный человек на чёрном-чёрном острове, а может, кто знает, и в его окрестностях.

      – Кацман, хватит дурака валять, – сказал командир. – Вылезай оттуда. У тебя будет тепловой удар.

      – Здесь тень.

      – Ты там как котлета в гамбургере, идиот. Неужели надо объяснять?

      Кацман