Летчицы. Люди в погонах. Николай Потапов

был первый боевой вылет полка, и все хотели, чтобы он прошел успешно.

      Мрачным ходил Макаров по кабинету: «Опасения, кажется, начинают сбываться».

      Но вот послышался знакомый рокот мотора. Над лесом показался силуэт «пешки». Самолет, снижаясь, приземлился у выложенного на снегу посадочного знака. Экипаж срочно вызвали на командный пункт.

      – Ну все, Аннушка, отлетались, – подавленным голосом проговорила Ольга, – сейчас командир полка вынесет нам с тобой суровый приговор.

      – Ты тут ни при чем! Во всем виновата я! – всхлипывала Аня, досадуя на себя за допущенную оплошность.

      На КП Ольга подробно, ничего не скрывая, доложила Макарову о выполнении задания.

      – Почему остались одни, почему не вернулись домой вместе с полком? – спросил он строго.

      – Мы не могли вернуться, не выполнив боевого задания, – ответила Ольга.

      – Вас могли сбить! Одни над целью… Зачем рисковать? – продолжал возмущаться Макаров.

      – Нас могли сбить и в группе, товарищ майор. А риск? Что ж, на войне каждый вылет связан с риском.

      – Прекратите разговоры! Ишь, храбрые какие… Командир был по-прежнему строг и резок, но Ольга почувствовала, что в его голосе появилась мягкость и доброжелательность. Может быть, поэтому, шагая по кабинету, он старался не смотреть на провинившихся.

      Мужество, настойчивость людей в выполнении боевого задания всегда вызывают уважение. И созревшее было у него решение отстранить экипаж от полетов как-то само по себе отпало.

      «Это было бы несправедливо», – подумал Макаров, а вслух сказал:

      – Будете строго наказаны. Идите, отдыхайте. Шмыгая носом, Аня в сердцах бросила на пол шлемофон, планшет, сквозь слезы заявила:

      – Не буду больше летать! Не буду… В оружейники пойду.

      Макаров недовольно повел плечами, холодно заметил:

      – Успокойтесь. И поднимите планшет, шлемофон. Они ни при чем.

      Выйдя наружу, Аня расстроенно проговорила:

      – Все, отлеталась! Хватит с меня и этого позора…

      – Виноваты и ты, и я, Аннушка, – примирительно сказала Ольга, обнимая ее.

      – Ты-то при чем? – отстранилась Аня.

      – Я – командир, с меня и спрос за все. И за безопасность полета, и за точность бомбометания, и за жизнь экипажа.

      – Не утешай.

      – Еще полетаем с тобой, Аннушка. Вытри свои слезы и благодари Макарова, что не отстранил нас от полетов. Это нам наука.

      – Да закружилась я, – каялась Аня. – За высотой следи, за скоростью следи, в прицел смотри, цель ищи, команды подавай… А тут еще зенитки начали стрелять…

      Ольга скупо улыбнулась:

      – На то и штурман в самолете. Сама говорила: штурман – это ум экипажа. Говорила?

      Аня чуть поотстала, шла позади Ольги. Перекинутый через плечо планшет раскрылся, оттуда виднелась карта.

      – Какой я штурман…

      – Дальше пойдет лучше.

      – Обидно, из-за меня тебя ругают…

      – Придет время, нас похвалят.

      – Ты правда