Два Генриха. Владимир Москалев

Божья! – ахнул Арни, бледнея и вставая с места, чтобы рассмотреть место перелома. – Да ведь эта деревяшка в толщину ничуть не меньше ноги взрослого человека!

      Он попробовал поднять одну из половин, но лишь покраснел от натуги и бросил, сумев оторвать от земли один конец полена лишь на половину римского локтя[11].

      Ноэль подошел ближе, взглянул на работу и восхищенно произнес:

      – Черт возьми! Ты права, ни одна женщина, в чьих жилах не течет кровь такого гиганта, не способна на такой трюк.

      Потом легко, словно ветку с дерева, поднял одну из половин и точно так же переломил ее о колено.

      Агнес глядела на обломки, не мигая. Казалось, она потеряла дар речи. Ведь это противоречило всякому здравому смыслу! Такое сотворить просто невозможно, и если хочешь поверить, то это надо увидеть. Бросив на молодого графа взгляд, полный недоумения, она произнесла:

      – Никогда не верила в чудеса и всегда считала, что если они есть, то это дело рук человека. Скажи мне свое имя, рыцарь, чтобы я знала, кто вправе меряться со мной силой.

      Ноэль назвал себя.

      Агнес прибавила, указывая глазами на две чурки, что остались от половины сука:

      – Ни одному смертному это не под силу. Есть только один, кто мог бы показать такой фокус – мой дед.

      – Или его сын.

      – Но ты не можешь им быть, ты слишком молод для этого.

      – Тогда, может быть, внук?

      – Внук?! – вскричала Агнес и даже отшатнулась, пораженная мгновенной догадкой. – Уж не хочешь ли ты сказать, что имеешь какое-то отношение к моему славному деду?..

      – Не знаю, о ком ты говоришь, – спокойно произнес Ноэль, – но мой дед был не слабее твоего, готов поклясться в этом. У него был такой же кулак, такая же ладонь, и он тоже поднимал в воздух лошадь… вместе с всадником.

      Агнес сделала шаг, другой, глаза ее горели. Казалось, еще миг – и они испепелят собеседника.

      – И его звали?.. Как его имя?! – вырвалось у нее.

      – Он граф Нормандский, потом де Корбейль. Он второй сын герцога Ричарда Бесстрашного, и его зовут…

      – Стой, рыцарь! – Агнес бросилась вперед и, схватив Ноэля за руку, приложила другую ладонь к губам, заставив его замолчать. – Ни слова больше, если не хочешь, чтобы я лишилась рассудка. Ведь твой дед, о котором ты хотел мне сказать… его звали Можером!

      Ноэль, в свою очередь, тоже схватил ее за руку:

      – Откуда ты это знаешь?..

      – От своей матери.

      – При чем же здесь мать?

      – Да ведь она дочь того самого Можера, сына герцога Ричарда!

      – Силы небесные! – теперь уже отпрянул Ноэль. – То, что ты говоришь, повергает меня в трепет! Если ты скажешь к тому же, как зовут двоюродного брата аббатисы, бургундского графа, внука Конрада Тихого…

      – Я знаю, о ком ты говоришь. Это граф Эд фон Верль. Его матерью была Герберга, тетка моей матери…

      – Это мой отец, но он теперь Готенштайн! А мать аббатисы, Гизела Бургундская, приходилась ему теткой!

      – Но

11

33 сантиметра.