Досье генерала Готтберга. Виктория Дьякова

Наташи? Вдруг она тоже арестована или того хуже, – Лиза вздрогнула, – ее, как и отца, давно нет в живых? Ей почему-то казалось, что Белозерцева не откажет, согласится помочь, тем более у нее имеются все необходимые связи, вплоть до приемной Сталина. Но откуда у знакомой ее отца, бывшей аристократки, они появились, – столь трудного вопроса Лиза не задавала себе. Она понимала, что ответ, который, конечно, существует, ей не найти никогда.

      Накинув полушубок, Лиза спустилась с печки, перешагнув через спящих прямо на полу связистов, сдавших смену, она тихонько вышла во двор и направилась в соседнюю избу, занятую высшими начальниками. Зеленин, дежуривший у Петровского, куда-то вышел. На удивление, в приемной, где вечно яблоку негде было упасть, на этот раз было пустынно. Дверь в кабинет была приоткрыта. Войдя в приемную, Лиза сразу увидела Белозерцеву. Она сидела за дощатым столом, заваленным картами, напротив Петровского. Длинные волосы, собранные прежде на затылке, распустились. Катерина Алексеевна наклонилась, и они, упав вперед, почти закрыли лицо. Лиза услышала, как она тихо сказала: «Признаюсь, когда мне приходится иметь дело с “суэтиными”, я порой жалею, что меня не расстреляли в двадцатом, слишком хорошо помню, как убивали в тридцать седьмом».

      Понимая, что она – лишняя и может помешать, возможно, важному разговору, Лиза повернулась, чтобы уйти. Но скрипнула половица, и это выдало ее присутствие.

      Белозерцева обернулась.

      – Не спится, Елизавета Григорьевна? – спросила она.

      – Я, простите, – Лиза смутилась, не зная, что ответить.

      – А что Зеленин? Уже убежал куда-то? На кухню лясы точить? – накинув полушубок, Катерина Алексеевна встала и подошла к девушке. – Если не спится, – она понизила голос, – приглашаю посмотреть со мной кино. Я всегда его смотрю, когда сон не идет или просто плохое настроение. Согласны, Елизавета Григорьевна? – она внимательно посмотрела на Лизу, и той показалось, что кино – лишь предлог, Белозерцева желала сообщить ей нечто гораздо более важное.

      – Да, Катерина Алексеевна, я готова, – согласилась она без обиняков.

      – Вот и славно, – комиссар явно обрадовалась, – тогда пойдем ко мне. – Алексей Александрович, – повернулась она к Петровскому, – думаю, я вам больше не нужна пока. Никита обещал, как только листовки будут готовы, их в первую очередь привезут сюда. Я сама выступлю перед солдатами.

      – Да, вы вправе распоряжаться собой, Катерина Алексеевна, – полковник согласно кивнул, и во взгляде, устремленном на Белозерцеву, Лиза прочла нескрываемую печаль.

      – Я расположилась в небольшой пристройке, вход со двора, – объяснила Белозерцева Лизе, выходя первой. В сенях какой-то политработник зачитывал свободным от своих обязанностей солдатам статью из газеты. Читал вяло, сонно, бойцы клевали носом.

      – Волосюк, – проходя, окликнула его Белозерцева. Сон как корова языком слизнула, политработник вскочил, за ним – все слушатели. – Вот так, формально, Волосюк, ты проводишь