Одиннадцать дней вечности. Кира Измайлова

Увы, это не море, не моя стихия, где я хозяйка… Тут я не смогу ужом выскользнуть из чужих рук, не сумею ответить на удар таким же ударом, которым могла когда-то оглушить свирепую акулу, да и спастись бегством не выйдет – не настолько я быстра на суше, как была когда-то в море! Однако я могу сломать кости взрослому мужчине, если он окажется достаточно неосторожен, чтобы угодить мне в руки… Жаль, против толпы я долго не выстою!

      – Смотри, – негромко произнес Эрвин. Все это время он пытался распустить шнуровку на вороте рубашки, и вот, наконец, узелок поддался, и принц оттянул тонкую ткань.

      Я невольно прижала пальцы к губам, хотя вскрикнуть все равно не могла, а потом потянулась, чтобы…

      – Не трогай. – Он отвел мою руку в сторону. – Будет больно.

      Я и так видела воспаленную кожу там, где ворот этой странной рубахи впивался в шею принца, но все-таки коснулась кончиками пальцев грубого плетения, чтобы тут же отдернуть их – я будто в огонь их сунула!

      – Я ведь предупреждал, – негромко произнес Эрвин.

      «Но что это? Зачем? Для чего?» – Вопросов у меня было столько, что если бы я могла говорить, то засыпала бы ими принца. Увы, я могла только смотреть на него.

      – Я думал, только мне выпала такая судьба, – проговорил он, поймав мой взгляд. – Самый младший, самый слабый, неудачник… А похоже, Клаус тоже страдал от этого. И не выдержал…

      «Да от чего же?!» – подалась я вперед и снова протянула руку, мол, что это, зачем ты носишь вещь, которая мучит тебя денно и нощно? Почему ее носил Клаус? Создатель и причуды его последователей тут ни при чем, это ясно!

      Эрвин коснулся ворота – казалось, будто он хочет оттянуть его, но тот не поддался, он будто сросся с телом, пустив корни в живую плоть…

      «Что это?» – одними губами спросила я.

      – Колдовство, – эхом откликнулся Эрвин. – Я не могу снять эту рубашку, хотя и мечтаю об этом. Только вот снимать ее придется с кожей вместе… Но я полагал, это случилось только со мной, потому что мне опять не повезло, Элиза не успела закончить работу, и я хоть и стал человеком… но не вполне. Оно не сработало, как должно, понимаешь?

      «Какое колдовство, о чем ты?» – Я не выдержала и обеими руками схватилась за его руку, но Эрвин снова высвободился.

      – Только не пугайся, – попросил он, встав во весь свой немалый рост. – И помоги, мне самому не с руки.

      Дрожащими пальцами я расстегнула пряжки на ремнях, удерживавших его плащ, и тот соскользнул на пол…

      Я смотрела, не дыша, как с шелестом разворачивается белоснежное крыло, огромное, словно у посланников Создателя на старинных гравюрах, как Эрвин с наслаждением потягивается, расправляя его…

      – Немеет, – виновато сказал он. – Все время держать сложенным тяжело, а показывать не хочется даже тем, кто знает, что со мной не так. Чужим так и тем более. Вот и живу затворником, носа не кажу из своих владений… Лучше прослыть домоседом, чем чудовищем.

      Я несмело протянула руку и коснулась теплых перьев, провела по ним пальцами – он, выходит,