Свет во тьме. Тимофей Медведев

он собирался с мыслями.

      – Увидимся завтра.

      – Хорошо. Спасибо, что ты меня выслушал.

      Михаил положил трубку. Вперив взгляд в крышку стола, он барабанил по ней пальцами.

      – Что она тебе сказала? – спросила Виолетта.

      – Да так, – произнес он, все еще раздумывая и медля с ответом. – Газетные дела, ничего особенного. Извини, а о чем мы говорили?

      – Ну, если это по-прежнему имеет для тебя значение, – то мы обсуждали, стоит ли тебе поговорить с экстрасенсом Молодцовым о наших проблемах.

      – Молодцов… – подхватил Михаил почти со злостью.

      – Но если ты не хочешь…

      Михаил уставился на остывшее молоко. Виолетта, подождав, пробудила его вопросом:

      – Может, лучше вернемся к этому утром?

      – Я поговорю с ним, – твердо сказал Миша. – Я… я хочу с ним поговорить. Будь уверена, что я с ним поговорю!

      – Плохо от этого разговора точно не будет.

      – Это еще не факт.

      – Миша, – начала было Виолетта, но оборвала себя на полуслове. Похоже, что с ее мужем что-то произошло, это было заметно и по голосу, и по выражению его лица. Виолетте давно недоставало прежнего огня в глазах мужа. Может быть, только теперь она осознала, что этот огонь исчез с тех пор, как они переехали из Москвы. Старые непрошеные воспоминания, к которым она не хотела бы возвращаться, пробудились в ней сейчас, поздно ночью, когда их дочь так таинственно исчезла.

      – Миш, – сказала она, отодвинув стул и убирая тарелку с остатками бутербродов с маслом. – Пошли спать.

      – Вряд ли я сейчас усну.

      – Я понимаю, – ответила она тихо.

      Все это время Серафим и Сим находились в комнате, внимательно прислушиваясь к беседе. Сим неожиданно раскатисто рассмеялся.

      – Нет, Михаил Каганов, – сказал Серафим с улыбкой, – ты и раньше не любил много спать… А сегодня Рафавал помог тебе окончательно проснуться!

* * *

      Наступил вторник. Утреннее солнце светило через окно кухни, где Мария замешивала тесто. Отец Георгий нашел в записной книжке нужное ему имя: отец Евгений, в миру Евгений Дубинчук. Сам он никогда с Дубинчуком не встречался, и единственное, что слышал о своем предшественнике – дурно пахнущие, злые сплетни. Теперь Евгений перебрался куда-то подальше от Прахова.

      Георгий понимал, что это было его фантазией, выстрелом наугад. Но тем не менее он опустился на диван, снял трубку и набрал номер.

      – Алло? – прозвучал в трубке усталый немолодой голос.

      – Алло, – произнес Георгий, стараясь говорить приветливо, несмотря на взвинченные нервы, – Евгений Дубинчук?

      – Да, кто это?

      – Отец Георгий. – Он услышал глубокий, понимающий вздох Дубинчука. – Я пришел к вам на смену и возглавил православную церковную общину в Прахове.

      – Да, отец Георгий. Как идут дела?

      «Что ему ответить?» – размышлял Георгий.

      – Э-э… хорошо, с одной стороны.

      – И нехорошо с другой, – дополнил Дубинчук мысль.

      – Да, можно и так сказать. Вы меня понимаете?

      – Не совсем. Иногда до меня доходят слухи от некоторых