Монады. Дмитрий Пригов

Уже слышали, слышали про катарсис. Я слышала, и они слышали!

      ОН. Ах, она слышала. Она грамотная. Ей уже скучно. А они, между прочим, молчат, не возражают. Они жаждут убийства, а не ваших истерик.

      ОНА. Это не они, это вы жаждете убийства.

      ОН. Да, да! И я! И я! Я! Я! Я понял, что все эти театры, трагедии – чушь, обман, обман!

      ОНА. Ну да, человечество жило, жило и не додумалось, а он додумался.

      ОН. Да, да, додумался!

      ОНА. Додумался, додумался! Первый додумался!

      ОН. Да, я первый, первый! И буду первый! И последний буду! После меня это уже будет невозможно! Не нужно! Уже бессмысленно будет убивать на сцене! Бессмысленно! Я уже все доказал! Другим уже нечего будет здесь делать. Я так и останусь первым!

      ОНА. Понятно, понятно. А я, значит, как это пресс-папье, технологическое средство, как вы говорите.

      ОН. Да, да, технологическое средство! Я же придумал! Я! Пресс-папье, да!

      ОНА. А я не стану убивать! Не буду!

      ОН. И не надо! И не надо! Катись к черту! К черту все!

      ОНА. И покачусь. Да только я теперь знаю!

      ОН. Что ты знаешь? Что ты знаешь?

      ОНА. Все знаю! Все про тебя знаю!

      ОН. Что? Что ты про меня можешь знать?

      ОНА. Все знаю! Все. Я сама умру первой и последней! Меня знают! На меня пойдут! ты же сам сказал! Пойдут? Ага, пойдут! Меня знают! Я знаю, что меня знают! На меня пойдут! А тебя никто не знает! А меня знают!

      ОН. Ну и что, ну и что!

      ОНА. А то, что знают! Меня знают! Вот! Знают! Знают! А тебя кто знает! Кто! Никто! Никто! Э-э-э! А меня знают! Я! Я буду первой! Я! Я! Я! Я! (Он хватает пресс-папье и замахивается на нее. Замирает. Она смотрит на него и начинает хохотать. Он стоит, стоит, опускает пресс-папье, сгибается, сжимается, сначала кажется, что он плачет, но нет – не похоже, потом кажется, что он кашляет, потом понятно, что он тоже смеется. Они оба одновременно садятся, смеются, смеются, долго смеются.)

      ОНА. А у меня лучше получается. А?

      ОН. Да, Класс! Мастерство! Профессионализм дело нешуточное.

      ОНА. Ну какой профессионализм? Это же драматургия. Вы же автор, это вы профессионал. А я что? Актриса-неудачница.

      ОН. Что вы, что вы. Вы знаменитость.

      ОНА. Да. Была знаменитость.

      ОН. Нет, нет, и сейчас. Вон сколько людей собралось.

      ОНА. Сейчас я актриса-неудачница.

      ОН. Ну что вы. Я же за вами давно слежу.

      ОНА. Следите?

      ОН. Не в том смысле. Хотя, конечно, писатели в некотором роде сыщики. Без этого нам нельзя. Но это даже хорошо, что вы, так сказать, неудачница.

      ОНА. Неудачница? Да? Хорошо?

      ОН. Что вы, что вы, я говорю «так сказать, неудачница». Это имеет совсем другой смысл. Но это действительно хорошо для нашего дела.

      ОНА. Опять вы о нашем деле.

      ОН. А куда же от него денешься? Ведь люди ждут. Да. Ждут. А я, право, даже не знаю, как продолжать.

      ОНА. Да ведь, небось, текст есть. Вы загляните, я разрешаю.

      ОН (виновато хихикая). И вправду. И вправду. Вы правы. Вы разрешите? (Вытаскивает из стола бумаги, отыскивает что-то.) А-а-а. Извините. Вы разрешите, я тут исправлю немного, а то у меня тут