Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана. Виктор Квашин

и умоляя.

      Монголы по указке командира немедленно растащили супругов. Градоначальник, размахивая руками, стал что-то быстро говорить монгольскому нойону.

      – Он говорит, мой господин, – перевёл толмач с плохо скрываемой улыбкой, – что желает подарить эту неверную вашим солдатам, и чтобы он это видел.

      – Что ж, пожалуй, я удовлетворю просьбу этого высокородного тангута. Чей десяток вчера первым преодолел стену Урахая?

      Мигом явился молодой коренастый кривоногий воин, поклонился.

      – Сколько бойцов у тебя осталось, герой?

      – Шестеро со мной, господин.

      Вот вам награда за храбрость – невеста на всех одна, зато княжеских кровей, любовным премудростям обучена, ненасытна, поскольку кроме мужа имела любовников. Думаю, у твоих героев хватит мужской силы усладить красавицу? Забирай! Если пожелаешь, пригласи на «свадьбу» её бывшего мужа, ему посмотреть хочется.

      Визжащую девицу утащили.

      – Ну, а с тобой, герой-пособник, что делать? Встань! – обратился большой начальник к Сиантоли.

      Сиантоли поднялся, перепачканный пылью, но отряхиваться перед высокопоставленным монголом не решился.

      К нойону с поклоном приблизился «крестник» Сиантоли, вполголоса что-то сказал. Они коротко переговорили, начальник кивнул.

      – Эй ты, чжурчжэнь, кем служишь?

      – Я помощник сотника.

      – Монголы, слышали, как нужно служить? Кто сто писем любовнице командира отнёс, тот помощником сотника становится!

      Окружающие захохотали. Сиантоли вспыхнул, но не тот был случай, чтобы показывать норов.

      – Жить хочешь?

      Сиантоли поклонился, ощутив животом непреодолимый страх.

      – Иди вот с ним. Слушайся его, как родного отца и благодари, как родную мать, которая родила тебя во второй раз. Ослушаешься, он тебя убьёт.

      Нойон сделал отпускающий жест и повернулся к следующему пленнику.

      5

      Сиантоли плохо соображал, голова трещала, его всё ещё колотил озноб. А теперь, когда опасность для жизни миновала, ноги и вовсе стали ватными. Он безразлично следовал за спиной своего «спасителя». Они прошли помещениями дворца на узкую улочку, затем в другой двор, заполненный воинами, лошадьми, повозками. «Спаситель» окликнул пожилого монгола, приказал подобрать одежду для новичка. С трудом удерживая себя в сознании, Сиантоли надел халат, сапоги на войлочной подошве с узкими голенищами на шнуровке. От предложенных грязных монгольских штанов отказался, свои были лучше и роднее. На голову дали тряпичную коническую шапку с большим отворотом, украшенную полоской собачьего меха.

      – Кровь высохнет хорошенько, очистишь песком, – сказал обозник, подавая кожаный нагрудник. – Зато кожа крепкая.

      Конечно, всё это ещё вчера сняли с убитых, но в такой одежде Сиантоли чувствовал себя гораздо привычнее, даже уютнее, чем в халате ханьского оборванца.

      Напоследок Сиантоли сунул под мышку свёрнутый в рулон войлок для сна.

      Затем