Если бы рыба могла говорить. Избранные стихотворения. Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина)

растворился в серебре.

      Сквозь глубину веков буди живые души,

      Сквозь расстояния сжигай мою тоску.

      Я вновь кричу, но голос так простужен,

      Что звуки просто тают на снегу.

      О, где ты, где? Плени мои надежды;

      Я пред тобой стою в священной наготе.

      Ведь мы давно одни, и сброшены одежды,

      И струйки шёлка заискрились в темноте.

      Мне иногда в часы рассвета сводит горло,

      И ржавый нож впивается в ребро.

      Я отдала тебе судьбу свою покорно,

      А ты ушёл, испепелив нутро.

      Не возродишься ты из пепла белой птицей,

      Мне на коленях нацарапаешь «прощай».

      Прорежешь путь мой заржавелой старой спицей

      И опоздаешь на последний свой трамвай.

      И прошлое ко мне не возвратится,

      Уже навек расплетена моя коса.

      Разрушен дом, и негде приютиться —

      И только вороны клюют мои глаза.

      Взметнись, молва! Покрой меня позором;

      Я не боюсь ни дерзких слов, ни клеветы.

      И я не дочь, не женщина – я ворон;

      Расколдовать меня не сможешь даже ты.

      Когда и где еще теперь такое будет?

      В последний раз сидим на этом берегу.

      Волна сметёт с песка сплетенье наших судеб,

      И наших жизней след растает на снегу.

      Люблю тебя. Услышь меня! Помилуй.

      Но лишь деревья мне кивают головой.

      А что вон там? Уж не твоя ль могила?

      Нет, я не верю. Нет, не ты. Нет, ты живой!

      А я бегу, я всё бегу навстречу звёздам,

      Я выживаю столько лет судьбе назло.

      Ты уже умер или просто не был создан?

      Ответа нет. Не отвечай. Мне всё равно.

      О плен! Кусок моей замёрзшей плоти

      Скитается по миру драным псом.

      В пустыне утром воздух так безводен…

      Нет! Быть того не может. Это сон.

      О, смилуйся! К тебе простёрла руки,

      Тебя зову в молитве по ночам.

      Но для тебя моя мольба – всего лишь звуки,

      И лишь песок струится по плечам.

      Прими мой дар! Замёрзло в стужу сердце.

      Я потерялась на начертанном пути.

      Впусти к печи, позволь же отогреться —

      Мой дом разрушен, больше некуда идти.

      Я разбросала руки в странном танце,

      Я окунулась в прорубь ада с головой.

      И ты меня прогнал, велел мне убираться —

      И за порог на стужу выставил нагой.

      В метелях яд! И в целом мире нет спасенья.

      Я задыхаюсь в этом городе ночном.

      И жизни нет, и даже не было рожденья —

      И только птицы умирают за окном.

      О, поклянись! Что имя начертаешь

      Моё ты сквозь века на каменной скамье,

      На той, что в том саду стоит, ты знаешь —

      В том незабвенном вечно белом декабре.

      Вернись в мой дом! Я так устала плакать —

      За мной всегда крадётся следом твоя тень.

      Я – как изодранная вшивая собака:

      Ты подобрал меня и бросил через день.

      О красоте моей кричит от века к веку

      Твоя истерзанная алчущая плоть.

      Возьмёшь