Все про Электроника (сборник). Евгений Велтистов

Спартак Неделин.

      – Это ты Сыроежкин? – спросил он.

      – Я, – сказал Электроник.

      – Конечно, это он! – закричал, вырастая за спиной чемпиона, Макар Гусев. – Сыр Сырыч Сыроегин, собственной персоной.

      – Не паясничай! – оборвал Макара Спартак Неделин.

      – Не паясничай! – накинулся на Макара Профессор, чем очень озадачил своего приятеля. – Ясно сказано, что первым прибежал Сыроежкин, а не Гусев.

      А Неделин продолжал:

      – Как же ты так сумел?

      – Не знаю, – ответил Электроник.

      Ребята зашумели.

      – Он еще не читал, – громко сказал кто-то. – Пустите его!

      Электроник подошел к газете и за несколько секунд, будто просматривая, прочитал все заметки.

      – Все правильно, – спокойно сказал он. – Только в этом уравнении ошибка – нужен плюс, а не минус.

      – Верно, – сказал Неделин. – Молодец! Математически мыслишь. – Спартак исправил авторучкой ошибку, похлопал героя по плечу и отошел.

      Звонок разогнал читателей по классам.

      Электроник уже сидел на второй парте за могучей спиной Гусева, глядя прямо перед собой. Рядом с ним ерзал Профессор, мучительно размышляя о том, как ему извиниться за историю с телескопом. Он пробовал заговорить с соседом, но тот словно воды в рот набрал.

      Учительница рисования, войдя в класс, сказала, что сегодня занятие на улице. Захлопали крышки парт, зазвенели голоса. Шумная стайка вырвалась из школы, пересекла Липовую аллею. А дальше – бегом до обрыва к реке.

      Сколько раз были они здесь и все-таки остановились притихшие, удивленно-глазастые. Среди зеленой пены кустов стекает вниз длинная и блестящая, словно ледник, стеклянная коробка. На ее дне – три яркие полосы: красная, желтая, синяя. А по дорожкам катятся разноцветные горошины – это мчатся по искусственному цветному снегу лыжники. Мчатся с вышины с огромной скоростью, тормозя внизу, где коробка раздувается, как мыльный пузырь. А еще дальше, за деревьями, – река и легкая арка моста, где тоже всё в движении: теплоходы, катера, автомобили, троллейбусы. А за рекой и за мостом весь город теряется в светлой дымке.

      И они сидят и рисуют всё, что видят. Иные – размашисто, уверенно, подчиняя карандашу перспективу, иные – неровно, несмело, хватаясь за резинку, но все вместе – внимательные, мыслящие.

      – Сейчас делайте только набросок, – говорит учительница. – Раскрасьте дома. Тот, кто хочет стать космонавтом, инженером, летчиком, исследователем, должен иметь хорошую зрительную память на цвета.

      Учительница ходит за спинами, заглядывает в альбомы, вполголоса дает ребятам советы. Вот она остановилась около Сыроежкина. Долго смотрела через его плечо, потом спросила:

      – Что это такое, Сережа?

      Электроник протянул ей альбом и хриплым голосом ответил:

      – Это движения лыжников.

      В альбоме Сыроежкина – не контуры города, а колонки формул. Под ними корявые буквы текста.

      – Не понимаю, – пожала плечами учительница и прочитала