Хромой. Империя рабства. Владимир Белобородов

и изобразила жестом мужской онанизм. В соседней с нашей клетке захохотали.

      – Молодец девка, – крикнул какой-то парень. – Я только из-за тебя теперь выиграю и жить буду. Замуж за меня пойдешь?

      – Ты приходи свататься, только учти, я разборчивая, за кого попало не пойду, так что выкуп готовь.

      Они еще перекинулись парой шутливых фраз, и Оника села рядом с Толикамом.

      – Зря, – осудил он ее.

      – Ага, орков бояться – любви не видать, – ответила она и провела пальцем по его носу.

      Ну, может, я озабоченный, но это было так возбуждающе…

      Дикого и безрассудного секса не получилось, но, несмотря на крайне неблагоприятные условия, он был у каждого из нас. Пусть прикрытый юбками и застенчиво замаскированный равнодушием, но был. Ива была прекрасна и чудесна…

      Идиллию рабских утех прервал Жирный в самый сонный час, когда даже орк где-то затерялся:

      – Все выходим.

      – Пидрот, но ведь до утра… – попытался возразить Чустам.

      – Тихо, – цыкнул корм. – Одну можете оставить. Хромой, накинь.

      Жирный швырнул мне одеяло. Рабство приучило всех не задавать лишних вопросов. Это впитывалось с первой лопаткой каши. Сказали «тихо», значит, тихо. Вместо меня осталась Свайла.

      Мы с девчонками дошли до их ям, где их кормиха приняла подопечных. Меня же повели обратно.

      – Пидрот, мы…

      Довольно увесистый кулак перед лицом прервал мое излишнее любопытство. Остановились мы перед неказистым домом одного из низших орков. В домике даже дверей не было, лишь шкура, как в пещере. Корм подтолкнул меня в спину:

      – Иди.

      – Ага, щас. К оркам в дом?

      – Иди. – Пидрот сгреб меня и просто забросил в проем.

      Ненавижу толстых. Несмотря на рыхлые мышцы, они обладают такой силой…

      В домике были Хырзамхур, наградивший меня, и самый страшный на свете орк – шаман.

      – Садись. – Хырзамхур указал на коврик в углу.

      Перечить я не стал. То, что зеленомордые не замыслили ничего хорошего для меня, и так было понятно. Непонятна была их перепалка, длившаяся минут десять. В смысл разговора посвятить меня никто не удосужился, а я орочьего языка не понимал. Единственное, что было ясно: я очкую, боюсь… Но самое страшное было впереди – эта магическая тварь подошла ко мне и протянула руки к голове. Я дернулся. Тут же на меня было послано какое-то не то заклятие, не то плетение, которое меня обездвижило. Дальнейшее я помнил, но так, словно это происходило не со мной. Шаман покрутил какой-то палкой вокруг головы, потом затолкал мне в горло три шарика, по виду из каких-то трав, явно скрепленных жиром. Я послушно глотал, хотя категорически не хотел этого. Дальше провал.

      Очнулся я, уже подходя к своей клетке, где меня поменяли на Свайлу. Меня о чем-то спрашивали, первую половину дня я отвечал тупо – да, нет. Сознание вернулось, когда я в одиночестве сидел в дальнем углу клетки. Остальные сгрудились у решетки, выходящей на арену, где, судя по доносившимся до меня звукам, шел поединок.

      – Клоп.

      Тот не отреагировал,