Хромой. Империя рабства. Владимир Белобородов

как-то…

      Я, повинуясь мужскому инстинкту защитить девушку не важно от чего, сам не ожидая от себя, приобнял Курточку и прижал к себе. Она уткнулась в мою грудь лицом.

      – О-о-о, да у вас тут любовь, оказывается, – ухмыльнулся Чустам. – То-то ты нам про нее заливал вчера. Ну что, дамы, приглашаем на обед, а то чего это мы стоим.

      Дам приглашать дважды не пришлось. Еда – это святое.

      – Хороша каша. А вы чего ж? – спросила Свайла, заметив, что мы не прикоснулись к котлу.

      – Растолстеть боимся, – ответил Чустам. – Вы не переживайте. Нас и так три раза кормят. Сейчас Жирный еще принесет.

      Хотя мне кажется, что если девчонки и переживали, то где-то очень глубоко, но фраза бывшего корма тем не менее помогла рабыням оправдать перед собой свою страсть к еде. Иными словами, чувство вины от объедания нас, смертников, и так-то было мизерным, а теперь вообще исчезло. Только поели, как появился корм с очередным котелком, в этот раз почему-то был не Жирный.

      – На ужин принесу на всех, а теперь только ваши порции, на них не положено.

      – Спасибо, Ролт, – улыбаясь, забрал котелок Чустам.

      – Развлекайтесь.

      Видно было, что рабыни рады бы и этот котелок оприходовать, но привыкший к полуголодному состоянию в это время дня желудок уже не принимал. Пиалита по прозвищу Палка, девушка на сегодняшний вечер Толикама, попыталась, но очень быстро сдалась:

      – Никогда бы не подумала, что скажу это, но – не могу.

      – Ну вот теперь и нам можно. – Толикам взял свой горшок у Пиалиты.

      Пока мы ели, рабыни успели оценить нашу обитель с развешанными внутри шторками. Свайла разок выбежала, забрав оставленный около бревен маленький горшочек.

      – Готовятся, – сладострастно произнес Чустам.

      Хотя все это и так поняли, за исключением, наверное, Ларка. В горшочке было зелье, выдаваемое шаманом. Эта зеленоватая мазь служила противозачаточным и обеззараживающим средством одновременно.

      О том, чтобы не залететь, ну, и понятно, не подхватить чего, рабыни пеклись особо. Если последнее само по себе неприятно и нежелательно, то беременность могла стоить рабыням жизни. Поскольку рабсилу орки даже на время терять не хотели, то прерывание беременности проводилось сразу, как только заподозрят. Каким способом, не знаю, но после этой операции рабыни переставали получать удовольствие от секса и больше никогда не беременели. Кроме того, существовала высокая вероятность смертельного исхода.

      – Клоп, иди сюда, – позвала Свайла из землянки.

      – Спрашивают, где чья кровать, – объяснил нам вернувшийся через минуту Клоп.

      – Эх, – многозначительно вздохнул Чустам.

      Я краем глаза глянул на Ларка, тот находился если не в прострации, то уж точно не с нами.

      – Ларк, ты чего?

      – Я не буду.

      – Почему? – удивился Клоп.

      – Не хочу.

      – Не понял? Что за ерунда?

      – Не хочу, чтоб у орков появились новые рабы.

      С одной стороны, фраза парня была смешной ввиду его неосведомленности о противозачаточной