Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта. Владимир Александрович Карагодин

Советская власть, которая видела в казаках, только угрозу для своей кровожадной тирании, стёрла его великую историю, расселив и разлучив некогда многочисленные семьи по разным уголкам России.

      – О чём задумался? – толкнув меня в плечо, сказал Паша.

      – Предки мои жили здесь, а теперь нет их.

      – Куда же они делись? – улыбаясь, спросил он.

      – Геноцид, Паша, обыкновенный геноцид.

      – Ты лучше не о прошлом думай, а о сегодняшнем вечере, или ты собрался с предками ночевать? В общем, нас трое, ещё одно место в такси свободно. С нами поедешь?

      – Поеду, а куда вы собрались?

      – Квартиру на ночь снимем, там и заночуем, всё, не теряйся, – сказал он и пошёл к Фоксу.

      Стемнело, на столбах расположенных по периметру терминала, зажглись фонари. Окрасившись в холодный цвет светодиодных ламп, серые стены теперь всё больше отталкивали меня своей отчуждённостью. Казалось здесь, нас просто не замечали. Будто мы были уже чужими для тех, кто нёс здесь пограничную службу.

      Из самого близкого к нам строения вышел Иваныч, и походкой, которая почти срывалась в бег, направился к нам. Подойдя к сидевшим в кругу ребятам, Иваныч, громким голосом сказал:

      – Ребята, без суеты строимся в очередь, таможня даёт добро!

      Как будто не чувствуя усталости от долгой дороги и от мучительного ожидания, все вскочив, постарались быть первыми, возле заветной калитки. Наконец настала наша очередь, я шёл за Фоксом, Пашей и следовавшим с ними Зевсом.

      Перед будкой, возле которой нам следовало остановиться, стояла парта, за ней стояли два пограничника сержантского состава. Они жестом указали нам следовать к столу.

      – Сумки на стол, запрещенные предметы выкладывайте сразу, если таковые имеются, сухо констатировал один из пограничников.

      Первыми проверяли Фокса и Пашу, их досмотр затянулся, так как сержант, нашедший стальную фляжку, стал обнюхивать её горлышко.

      Стоявший рядом пограничник, без интереса наблюдавший за действиями своего напарника, головой кивнул в мою сторону и отошёл от парты.

      – Проходи, сумку на асфальт к досмотру.

      Не обнаружив в моей сумке ничего запрещённого, он сказал:

      – Проходи к пропускному пункту, для проверки документов.

      Я подошёл к окошку, на которое указал пограничник, сидевшая там женщина в форме, устало выдохнув, сказала:

      – Паспорт.

      Выложив все документы, какие у меня были с собой, я стал ждать, пока она делала какие-то записи в своём журнале.

      – В какой город следуете? – не отрывая глаз от журнала, спросила она.

      И тут я замешкался: «В какой город мы следуем? Нам Михалыч об этом ничего не говорил», – вертелось у меня в голове.

      Обернувшись к Павлу, я спросил:

      – Паша, а в какой город мы следуем?

      Паша, обернувшись к Фоксу, задал ему тот же вопрос. Но по выражению лица Фокса было видно, что такими данными он не располагает.

      Тогда один из пограничников высунув руку из сумки Зевса, крикнул нам:

      – В Донецк следуете,