Наследие ушедшей цивилизации. Анастасия Евгеньевна Торопова

внимательно изучал монитор машины типа ИИ.

      – Да, – тихо ответил парень, не сводя настороженного взгляда с заведующего кафедрой.

      Стоун откашлялся.

      – Подойдите сюда, молодой человек, – он пригласил его присоединиться к просмотру монитора.

      Трофим подошёл.

      – Что это? – тихо спросил он. На экране были изображены квадратики, кружочки и пунктирная линия, которая в хаотичном порядке пересекала всю картину.

      – Это ваша траектория полёта, курсант, – так же тихо ответил ему заведующий кафедрой.

      – Я как-то не так летал?

      – О, вы летаете превосходно. И превосходно стреляете – ни одного промаха. Все мишени поражены, кроме тех, в которые вы вообще не отправили ни одного снаряда.

      – Так это же раненные!

      – Это ириканцы.

      – Они не представляли для меня угрозы.

      – Это пока они не представляют угрозы. Это очень коварная и мстительная раса. Их нужно уничтожать полностью. У вас была миссия полного уничтожения, так?

      – Так, – Трофим поджал губы и опустил голову.

      – Вы ослушались приказа, курсант. Это было учебное мероприятие, а если условия были бы настоящими?

      Трофим не отвечал. Он чувствовал, что если скажет хоть что-то, что думает, плакал его диплом.

      – Вот что, – выдохнул Стоун, – учитывая ваши физиологические показатели и оценки по теории, мы дадим вам диплом. Но забудьте о космодроме.

      Трофим вздрогнул.

      – Как? – прошептал он. – Это же невозможно.

      – Невозможно допустить на космодром, в оплот нашего города, лояльного к потенциальным врагам пилота. Это было бы ошибкой. Нет, я не могу этого допустить.

      – Но… Куда же?

      – На границу. На западные ворота. Всё. Держите ваши бумаги.

      Никогда Трофим не ощущал столько горечи в своём организме. Никогда мир не казался ему таким мрачным и непонятным. Он вышел на крышу здания, где стояли тарелки-такси и сел на маленькую скамейку, подперев голову руками. Самое обидное было, что он не чувствовал себя виноватым. Он искренне не понимал, для чего нужно было добивать раненых ириканцев. А ещё он и подумать не мог, что это делали другие. И Никита так делал.

      С крыши поднимались в воздух тарелки-такси, люди разлетались по домам. Трофим оставался на крыше. Губы дрожали от обиды, хотелось кого-нибудь избить. Он выискивал глазами Лайсона, но тот, видимо, не стал испытывать судьбу и ушёл другой дорогой.

      Вскоре на крыше появился Никита. Он сел рядом и толкнул плечом Трофима.

      – Они посылают меня на границу, – выдохнул Трофим и опустил голову ещё ниже.

      – Я знаю, – ответил Никита.

      Они сидели долго на крыше, не проронив больше ни слова. Пока тарелки-такси не стали на автопилоте пустые возвращаться на закреплённую за ними программой площадку. Этот день Трофим навсегда запомнил как день разрушенных иллюзий.

      Во второй половине дня он уже был дома. Отца ещё не было, не мудрено, у него сегодня