Кощей. Перезагрузка. Роман Галкин

картавое покаркивание. Допив молоко, выхожу посмотреть. На лужайке перед крыльцом развалился кот. Он раздраженно елозит по траве хвостом, за который его пытается ухватить мощным клювом здоровенный ворон. Пернатый раз за разом промахивается и недовольно каркает. Это просто мутант какой-то, а не птица. Таких больших воронов просто не бывает.

      – В зоопарке пополнение, – констатирую я, потягиваясь.

      Васька отвлекается на мое появление, и ворону удается ухватить его хвост.

      – Му-а-а-а! – истошно возмущается кот и пытается заехать когтистой лапой по наглой птичьей морде. Но ворон подпрыгивает и в один взмах могучих крыльев оказывается за десять шагов от пострадавшего. Заложив крылья за спину, он важно вышагивает, издевательски каркая и косясь одним глазом на вылизывающего хвост кота.

      Направляюсь к озеру, чтобы умыться, и обнаруживаю там рыжую. Женщина занимается постирушками. Останавливаюсь, чтобы лучше ее рассмотреть. А то от вчерашних впечатлений в памяти только зеленые глаза да стройная фигура.

      Стоя по колено в ледяной воде, рыжая полощет белье, отжимает и бросает его в деревянное корыто. На ней надета зеленая рубаха из грубого полотна, мокрый подол которой едва достает до колен. Волосы убраны под платок, завязанный смешным бантиком на темени.

      Вздрогнув от карканья подкравшегося сзади ворона, она плещет на него водой, и тот, забавно переваливаясь, отбегает.

      – Кошенька, ты проснулся, – мило улыбается зеленоглазка, увидев меня.

      Вытирая мокрые руки о подол рубахи, при этом задрав его гораздо выше колен, она направляется ко мне. Не в силах оторвать взгляда от стройных ножек, отмечаю соответствующую реакцию организма, и с удовлетворением думаю о вчерашней бане как о нетипичном случае. Просторная длиннополая рубаха скрывает реакцию организма на стройные ножки симпатичной женщины от посторонних глаз. Но так как эта самая симпатичная женщина намеревается меня обнять, то наверняка наткнется на эту самую реакцию моего организма. Еще примет за маньяка.

      Поспешно хватаю корыто с бельем и, отгородившись им, вопрошаю:

      – Куда отнести?

      Мы идем к березкам, и, пока рыжая развешивает портки и рубахи на натянутых веревках, я решаю наконец-то познакомиться:

      – Извините, э-э-э… Мне, право дело, неловко. Мы общаемся уже второй день, а я до сих пор не знаю, как вас зовут…

      – Куда? – удивленно поднимает брови женщина, закинув на веревку последние портки.

      – Что – куда? – не понимаю вопрос.

      – Зовут нас куда? – говорит она.

      Создается впечатление дежавю. Будто бы такой диалог уже имел место быть. После некоторой заминки поясняю:

      – Мне хотелось бы знать, как я могу к вам обращаться? То есть как ваше имя?

      Зеленые глаза снова наполняются жалостью, и женщина тянет ко мне руки, намереваясь обнять.

      – Ох, не прощу я себе, старой, что навлекла на тебя беду, Кощеюшка…

      В памяти всплывают подробности нашей вчерашней встречи. Именно после