Там, где кончается море (сборник). Патрик Несс

, к которой мы приближались уже несколько недель. Ту, которая постепенно увеличивалась, пока не стали видны две вращающиеся вокруг нее точки поменьше, а теперь превратилась из точки в диск, отражающий свет своего солнца, в расцвеченный синевой океанов, зеленью лесов и белизной полярных шапок круг посреди темной бездны.

      Наш новый дом, путешествие к которому началось задолго до того, как я родилась.

      Мы – первые, кто увидел его взаправду, не в телескоп, не на компьютерных картах, даже не на бумаге на уроках рисования, которые мне дает на Бете Брэдли Тенч, а всего лишь через несколько сантиметров стекла экрана в кабине. Первые, кто увидел его собственными глазами.

      – Новый свет, – говорит папа и кладет мне руку на плечо. – Как думаешь, что ждет нас там?

      Я скрещиваю руки на груди и отдаляюсь от него.

      – Виола? – окликает меня он.

      – Я ее уже видела, – говорю я и выхожу из кабины. – Она чудесная. Ура! Не могу дождаться, когда мы до нее доберемся.

      – Виола! – сердито говорит мама, когда я закрываю за собой дверь кабины.

      Дверь раздвижная, поэтому даже хлопнуть ею я не могу.

      Я захожу в свою маленькую спальню, и едва успеваю закрыть дверь, как раздается стук.

      – Виола? – говорит отец за дверью.

      – Я устала и хочу спать, – говорю я.

      – Но сейчас же час дня.

      Я не отвечаю.

      – Мы выйдем на орбиту через четыре часа, – говорит он спокойно, совсем не повышая голос, как я, – а через два для тебя появится вдоволь работы.

      – Я знаю о своих обязанностях, – отвечаю я, не открывая дверь.

      Молчание.

      – Все будет хорошо, Виола, – говорит он еще добрее, чем раньше. – Вот увидишь.

      – Откуда ты знаешь? – отвечаю я. – Ты тоже никогда не жил на планете.

      – Ну, – говорит он, оживляясь, – я просто на это очень надеюсь.

      Опять это слово. Меня от него уже тошнит.

* * *

      – Это мы, – сказал папа в тот день, когда я узнала новости, и хотя он пытался выглядеть серьезно, я видела, что он прячет улыбку.

      Мы обедали, и он болтал ногой под столом.

      – Что – мы? – спросила я, хотя легко могла угадать.

      – Нас выбрали. Для высадки, – ответила мама.

      – Вылетаем через девяносто один день, – добавил отец.

      Я посмотрела на тарелку. Есть внезапно расхотелось.

      – Я думала, выберут родителей Стефф Тейлор.

      Папа сдержанно усмехнулся. Отец Стефф Тейлор был таким скверным пилотом, что едва мог пролететь от одного корабля в конвое до другого, не разбив шаттл.

      – Это мы, милая, – сказала моя мама-пилот. Она летала настолько лучше, чем отец Стефф Тейлор, что нисколько не сомневалась, что выберут нас. – Помнишь, мы говорили об этом? Ты очень радовалась.

      Это было правдой. Когда они сказали мне, что хотят побороться за право участвовать в высадке, я очень радовалась. И еще больше, когда Стефф Тейлор начала хвастать, что ее папу обязательно выберут.

      Задание было жизненно важным. Мы оставим спящих поселенцев и остальные семьи позади и унесемся в черную бездну на маленьком разведывательном корабле. Конвой все еще в двенадцати месяцах пути от планеты. Мы доберемся до нее за пять месяцев и проведем там еще семь. Работы хватит не только родителям, но и мне самой – мы должны будем найти подходящее место высадки и подготовить его для прибытия пяти больших кораблей с поселенцами на борту.

      Но почему-то думать, что нас могут выбрать, было гораздо радостнее, чем знать, что нас уже выбрали.

      – Ты многому научишься, как и хотела, – сказала мама.

      – Это честь, Виола, – добавил отец. – Мы первыми увидим наш новый дом.

      – Если только первые поселенцы не до сих пор там, – сказала я.

      Родители переглянулись.

      – Ты не рада, Виола? – спросила мама с серьезным лицом.

      – Если я скажу, что не рада, вы не полетите? – спросила я.

      Они снова переглянулись.

      И я знала, что это значит.

* * *

      – Тридцать минут до выхода на орбиту, – говорит мама, когда я захожу в кабину, немного опоздав.

      Она там одна.

      Папа, наверное, уже ушел в машинное отделение готовиться.

      Мама смотрит на мое отражение на своих экранах:

      – Смотрите-ка, вернулась.

      – Это моя работа, – говорю я, садясь за терминал в девяноста градусах от нее.

      И это действительно моя работа, то, чему меня учили в конвое и в те пять месяцев, что я провела здесь. Мама выведет нас на орбиту, отец приведет в действие реактивные двигатели, которые позволят нам войти в атмосферу планеты, а я буду искать подходящие места для высадки.

      – Пока ты дулась, я обнаружила