Матушка Готель. Константин Матвеевич Подгорный

говоря, очень удивлён и, простите за дерзость, смущён скоростью вашей работы, мадмуазель, – обратился король к Готель, – но, клянусь всеми святыми за этим столом, что если оно так же прекрасно, как быстро ваше мастерство, я жалую вам у себя дом в благодарность.

      – О, ваше величество, – смущённо оглядела окружающих девушка, – я не могу принять такого дорогого подарка, к тому же уже вечером я возвращаюсь в Аржантёй.

      – Послушайте, дитя моё, – наклонился к Готель Рожер, – никогда не отказывайтесь от того, чего заслуживаете. Особенно, когда вам благоволит король.

      Готель почтительно улыбнулась и согласно склонила голову. Послышался резкий звон, что в свою очередь стало следствием того, что Раймунд бросил в тарелку свои столовые приборы (отчего Констанция вздрогнула, закрыв глаза) и покинул зал.

      Закончив обед, Готель и Сибилла, шурша юбками по коридорам дворца, отправились смотреть платье.

      – Похоже, Раймунд расстроен вашим успехом у короля, – заметила Сибилла, и Готель подумала, что если останется в Париже ещё хоть на один день, то Франция долго не протянет.

      – Я бы хотела отбыть через час, – решительно сказала девушка.

      – Как вам угодно, мадмуазель, – переступила порог комнаты Сибилла, – но на вашем месте, я бы дала юному графу шанс. Боже, какое оно красивое! – взяв в руки своё новое платье, воскликнула она и тотчас бросилась обнимать и целовать новую подругу.

      – Ваше высочество, ваше высочество, – спасаясь от поцелуев, смеялась Готель.

      – Простите, – послышался голос сзади. Девушки затихли и обернулись к дверям.

      На пороге стоял Раймунд:

      – Простите за вторжение, я лишь хотел извиниться за свою горячность за обедом.

      – Я сообщу их величеству о вашей работе, – тихо сказала Сибилла и, проходя мимо графа, сделала лёгкий книксен, – милорд.

      – Ваше высочество, – откланялся тот.

      Готель стояла молча, ровно, внимательно глядя на графа. Раймунд, стараясь перебороть нарастающее смущение, тоже какое-то время стоял молча, но затем, не свойственно для себя потерянным голосом, произнёс:

      – Мадмуазель, могу ли я вас просить остаться в Париже ещё ненадолго?

      – Мне пора возвращаться в монастырь. Кроме того, мне не хотелось бы злоупотреблять гостеприимством графини.

      – Но когда же я увижу вас снова? – после очередной паузы с обидой пятилетнего ребёнка проговорил Раймунд.

      – Увидите, когда захотите, милорд, – важно ответила Готель, – вы во дворце, стоит только пожелать.

      Через час экипаж в Аржантёй был готов. Шестеро королевских стражников верхом, ожидая отправления, смирно переминались на одном месте, иногда неслышно переговаривались и посмеивались о чём-то своём.

      – Обнимите за меня сестру Элоизу, – наказывала Констанция.

      – Непременно, миледи, – закивала Готель, – и позвольте поблагодарить вас за чудесную возможность посетить ваш дворец.

      – О, какие пустяки, дорогая, помните, вам