Джонни и мертвецы. Терри Пратчетт

Майкл Джексон ничего такого не делал, – сказал Бигмак. – Он…

      – Я видел один фильм, – проблеял Холодец, – про то, как на старом кладбище построили дома, и кто-то выкопал бассейн, и все скелеты повылазили и хотели всех передушить…

      – Зачем? – спросил Олдермен.

      – Он спрашивает зачем, – сказал Джонни.

      – Без понятия, – пожал плечами Холодец.

      – Я думаю, – нерешительно начал Ноу Йоу, – что… э-э… гробы и все прочее выкопают и куда-нибудь перенесут. Наверное, есть какие-то специальные места.

      – Я против! – объявила покойная миссис Сильвия Либерти. – Я уплатила за свой участок пять фунтов, семь шиллингов и шесть пенсов! И отчетливо помню содержание Документа. Там говорилось: Место Последнего Упокоения. И ни слова о том, что Спустя Восемьдесят Лет Ваш Прах Выкопают и Перезахоронят, дабы живые могли построить… как это?..

      – Современные Специально Спроектированные Офисы, – подсказал Уильям Банни-Лист. – Что бы это ни значило.

      – Наверное, их спроектировали специально, – предположил Джонни.

      – Пойти с молотка за пять пенсов! Стыд и срам! – воскликнула миссис Либерти.

      – Вот вам живые! – с горечью воскликнул Уильям Банни-Лист. – Совершенно не думают об угнетенных меньшинствах.

      – Понимаете, – несчастным голосом проговорил Джонни, – мэрия говорит, содержать кладбище чересчур накладно, а земля дорогая…

      – А что это за Сплинберийские муниципальные власти? – спросил Олдермен. – Куда подевался городской совет Сплинбери?

      – Не знаю, – сознался Джонни. – Никогда о нем не слышал. Послушайте, я тут ни при чем. Мне здесь тоже нравится. Я и Холодцу говорил: мне не по душе то, что происходит.

      – Так что же ты намерен предпринять? – поинтересовался Олдермен.

      Джонни попятился, но наткнулся на роллс-ройсовую усыпальницу мистера Порокки.

      – Ой, нет, – сказал он. – Только не я. Это не мое дело!

      – Разве? – удивилась покойная миссис Сильвия Либерти. – В конце концов, ведь именно ты нас видишь и слышишь.

      – Остальные нас просто не замечают, – прибавил мистер Порокки. – Ноль внимания.

      – Мы весь день из кожи вон лезли, – сказал Олдермен.

      – Гуляют тут всякие с собаками, – буркнул Уильям Банни-Лист. – Ха! Пяти минут на месте не постоят, все бегом.

      – Даже старая миссис Тахион и та… – вздохнул мистер Порокки.

      – А она ведь умалишотка, – сказал Олдермен. – Бедняжка.

      – Остаешься ты, – подытожил Уильям Банни-Лист. – Ты должен пойти к этим муниципальным как-их-там и объяснить, что мы – не намерены – переезжать!

      – Меня никто не станет слушать! Мне всего двенадцать! Я даже голосовать еще не имею права!

      – Зато мы имеем, – сказал Олдермен.

      – Да ну? – усомнился мистер Порокки.

      Мертвецы сгрудились около него, как американская футбольная команда.

      – Мы ведь остаемся совершеннолетними, верно? По бумагам?

      – Да, но мы мертвы, – напомнил мистер Порокки.

      – Теперь голосовать можно с восемнадцати