Степь отпоёт (сборник). Велимир Хлебников

проходит, беззаботен.

      И на площади пологой

      Гулко шли рогоголовцы –

      Битвенным богом

      Желтый околыш, знакомый тревогам.

      И на затылках, наголо стриженных,

      Раньше униженных, –

      Черные овцы.

      Лица закрыли,

      Кудри струили.

      Суровые ноги в зеленых обмотках,

      Ищут бойцы за свободу знакомых,

      В каждой винтовке ветка черемухи –

      Боевой привет красотке.

      Как жестоки и свирепы

      Скакуны степных долин!

      Оцепили площадь цепи,

      На макушках – алый блин!

      Как сегодня ярки вещи!

      Золотым огнем блеснув,

      Знамя падает и плещет,

      Славит ветер и весну.

      Это идут трубачи,

      С ног окованные в трубы.

      Это идут усачи,

      В красоте суровой грубы.

      И, как дочь могучей меди

      Меж богов и меж людей,

      Звуки, облаку соседи,

      Рвутся в небо лебедей!

      Веселым чародеям

      Свободная дорога,

      Трубач сверкает змеем

      Изогнутого рога.

      Алый волос расплескала,

      Точно дева, площадь города,

      И военного закала

      Черны ветреные бороды.

      Золото красными птицами

      Носится взад и вперед.

      Огненных крыл вереницами

      Был успокоен народ.

20 апреля 1920

      120. Горные чары

      Я верю их вою и хвоям,

      Где стелется тихо столетье сосны

      И каждый умножен и нежен,

      Как баловень бога живого.

      И вижу широкую вежу

      И нежу собою и нижу.

      Падун улетает по дань,

      И вы, точно ветка весны,

      Летя по утиной реке паутиной.

      Ночная усадьба судьбы,

      Север цели всех созвездий

      Созерцали вы.

      Вилось одеянье волос,

      И каждый – путь солнца,

      Летевший в меня, чтобы солнце на солнце менять.

      Березы мох – маленький замок,

      И вы – одеяние ивы,

      Что с тихим напевом «увы!»

      Качала качель головы.

      На матери камень

      Ты встала; он громок

      Морями и материками,

      Поэтому пел мой потомок.

      Но ве́дом ночным небосводом

      И за руку зорями зорко ведо́м.

      Вхожу в одинокую хижу,

      Куда я годую себя и меня.

      Печаль, распустив паруса,

      Где делится горе владелицы,

      Увозит свои имена,

      Слезает неясной слезой,

      Изученной тропкой из окон

      Хранимой хра<ми́н>ы.

      И лавою падает вал,

      Оливы желанья увел

      Суровый поток

      Дорогою пяток.

1920

      121. Каракурт

      От зари и до́ ночи

      Вяжет Врангель онучи,

      Он готовится в поход

      Защищать царев доход.

      Чтоб, как ранее, жирели

      Купцов шеи без стыда,

      А купчих без ожерелий

      Не видать бы никогда.

      Чтоб жилось бы им как прежде,

      Так, чтоб ни в одном глазу,

      Сам господь,