Маг без диплома. Ольга Романовская

что, тебе неприятно? – усмехнулся гоэт. – Да и что плохого, если мне твоя попка нравится?

      – Послушай, Гланер, – нахмурившись, начала Эллина, но друг перебил ее:

      – Знаю, сто раз уже слышал, все хорошо помню. Хочешь дословно: «Если ты, извращенец, будешь ко мне лезть, чего-то можешь не досчитаться». Так, кажется, ты мне сказала на заре нашего знакомства, когда я предложил тебя погреть ненастным зимним вечерком.

      – Как же, предложил! – хмыкнула гоэта. – Ты без слов обошелся.

      – А ты мне коленом… С тех пор и дружим. Кому рассказать – обхохочутся. Лин, а насчет погреть… Серьезно говорю – тоскливо станет, позови. Ты моя подруга, а друзьям нужно помогать.

      – Спасибо, но в подобной помощи не нуждаюсь. Больше чем на поцелуй, не рассчитывай.

      – Скучная ты, Лина! Расслабься, я даже поцелуев требовать не стану. Пойдем, домой провожу, а то вдруг опять неприятности на свою голову найдешь.

      Распрощавшись с Гланером у собственной двери и еще раз поблагодарив за помощь, Эллина попробовала снова заняться переводом, но опять неудачно. Видимо, вино не только успокоило нервы, но и на умственных способностях сказывалось не лучшим образом. Точнее, на восприимчивости к языкам.

      Поняв, что сегодня все равно ничего не выйдет, гоэта отложила в сторону работу и отперла нижний ящик стола, где хранила разные полезные вещицы: нужно было переписать в тетрадь адрес, который дал Гланер.

      Эту тетрадку Эллина вела с первого года обучения в училище, занося туда все, что могло бы ей потом пригодиться, все, что не касалось учебы.

      Копаясь в ящике, гоэта неожиданно наткнулась на обрывок тисненой бумаги. Развернув его, она с удивлением обнаружила, что бумага гербовая. И не тордехешская, а аваринская. Как бы средне гоэта ни училась, символику сопредельных государств она знала.

      Рассмотрев бумагу со всех сторон и убедившись, что она не поддельная, Эллина решила прочитать, что в ней написано.

      Тоже на аваринском.

      Пришлось взять словарь – памяти гоэта не доверяла, особенно после распития спиртных напитков.

      Пробежав глазами пару строк, Эллина поняла, что от бумаги нужно избавиться немедленно. Если ее найдут, одиночная камера станет пожизненной спутницей госпожи Тэр. Нет, в общую ее не посадят, чтобы не смешивать уголовных и политических преступников.

      Какой приговор ей вынесут? Гоэта была не сильна в законах, но догадывалась, что за измену, даже подозрение в пособничестве по головке не погладят. Одинокая старость за решеткой – самый мягкий вариант.

      А тут еще эти два убийства…

      В горле пересохло. Тело обмякло, и гоэта тяжело опустилась на пол, все еще сжимая в руках злосчастный клочок бумаги. Кусочек похвальной грамоты от короля Аварина за неоценимую помощь, оказанную государству.

      Имени нет – оборвано, но и без него доказать что-либо будет очень трудно. Одно: «Ваши старания не окажутся неотмеченными и будут надлежащим образом оплачены» тянет на плаху. Вернее, на веревку. Мешок и веревку. Таких,