Маг без диплома. Ольга Романовская

неизвестно где.

      Калитка оказалась не заперта, и гоэта без труда прошла по выложенной дробленым камнем дорожке к входной двери.

      Даже в подавленном состоянии Эллина не могла не остановиться перед композицией из солнечных часов (день был сумрачный, так что они не работали) и затейливого узора из ракушек и смальты. Очередная бездумная трата денег, зато необычно и притягивает взгляд.

      Гланера дома не было, но открывшая дверь прислуга знала гоэту и беспрепятственно пропустила ее в комнаты.

      – Проходите, я сейчас вам чаю заварю. Господин Ашерин скоро вернется. У него работа.

      Эллина понимающе кивнула и прошла в гостиную, сняла ботинки и с ногами забралась на диван – друг разрешал.

      Гланер появился через час, когда чай был допит, а последние новости со служанкой обсуждены. Поинтересовался самочувствием подруги, предложил съездить к источникам.

      – У меня нет денег, – вздохнула Эллина. – А брать из банка не хочу.

      – Зато у меня есть. Лин, что ты вечно свою гордость выпячиваешь? Я тебе не посторонний, а друг. Считай подарком.

      – Прости, но я таких подарков не беру: не желаю быть никому обязана.

      – Вот упертая! В кого ты такая уродилась? А если в долг? Или в долг ты тоже не живешь?

      – В долг могу, – согласилась гоэта, отхлебнув из чашки сомнительного цвета напиток – успокоительное, приготовленное Гланером. – Я бы на пару недель съездила, никогда ведь там не была… Красиво, наверное. Только это все мечты.

      Она поставила чашку на стол и спустила ноги на ковер.

      В гостиной уютно, много разных диковинок из других стран. Сразу видно, вкус у хозяина есть.

      Эллина хихикнула, вспомнив, каким видела обладателя этого хорошего вкуса.

      Гланер любил выпить, не раз напивался так, что свинье стыдно бы стало. Но, надо отдать ему должное, вел себя прилично, песен не пел, лицом в тарелке не засыпал.

      Разговор зашел о показаниях, которые гоэт дал следователю. Как и предполагала Эллина, они были правдивы ровно наполовину. Да, провожал, но на ночь не напрашивался, с ней не ссорился. Да, тело гоэта нашла, но Гланера не звала.

      Дальше, по версии друга, Эллина закатила истерику, пожелав немедленно попасть домой. Гланер же якобы убеждал ее сначала заявить о преступлении. Очередная ссора – и гоэта сбежала в расстроенных чувствах.

      Друг заставил Эллину вызубрить эту историю, несколько раз пересказать ее от своего лица и, изображая следователя, задал несколько каверзных вопросов.

      Гоэта понимала, что его настойчивость и придирчивость оправданы: истинных показаний для подтверждения ее невиновности недостаточно, поэтому приходилось заучивать правдоподобные ложные.

      Убедившись, что подруга уже не путается в деталях, Гланер с таинственным видом извлек из шкафчика два бокала, поставил на стол и отправился в подвал за вином.

      Выпили за то, чтобы произошедшее с Эллиной стало самым худшим событием в ее жизни.

      Как и предполагала