Необычайные похождения Севы Котлова. Анатолий Алексин

я вернулся на тротуар.

      – Ну что? О чём ты с ним разговаривал? – набросился на меня Витька.

      – «О чём, о чём»! – огрызнулся я в ответ. – Хорошо вам, молокососам, без паспорта!..

      Попался!

      В кассе остались только самые дорогие билеты. Значит, нужно было ждать, пока начнётся очередной сеанс и кассирша станет продавать билеты на следующий. А ведь до этого она ещё закроет своё окошко и будет минут двадцать стучать деревянным штампиком по синей билетной книжке, словно азбуку Морзе выстукивать.

      В нашем распоряжении было часа полтора. Что же делать?

      Я сразу вспомнил про взрослую библиотеку. Она была совсем рядом, на углу, но попасть туда я раньше никак не мог: записывали только по паспорту. «Вот пойду сейчас и попрошу книжку про великого комбинатора. Надо же узнать в конце концов, с кем сравнивает меня Дима!» Я много раз слышал, как Димины приятели читали эту книжку вслух и хохотали так, что однажды летом дворничиха сразу пришла: «Надо и совесть знать: всех пенсионеров во дворе распугали!»

      А мне было не до смеха: меня каждый раз выставляли в другую комнату. Я, конечно, прилипал ухом к замочной скважине, но из-за их дурацкого хохота ничего толком не мог понять. Чаще всего Димины приятели читали главу про какой-то шахматный турнир. Дима её прямо всю наизусть знал…

      «Сейчас и про турнир почитаю и вообще посмотрю, что уж там такого смешного», – думал я, с трудом открывая тяжёлую дверь читального зала, всю увешанную объявлениями о литературных конференциях и обсуждениях.

      – А я-я?.. – заныл Витька. – Ты будешь смеяться, а я буду здесь ходить как дурак, да-а?..

      – Если можешь, ходи как умный. Мне не жалко.

      – Сам ты уж больно умный. Хи-итрый ты! Вот!.. – Витька опустил голову и обиженно заколесил по прохладному и тёмному вестибюлю.

      – Можешь объявления почитать. Тоже интересно! – крикнул я уже сверху.

      И тут меня кто-то схватил за руку:

      – Вы что, молодой человек, на бульвар пришли?

      Седая, бесшумно передвигавшаяся женщина в синем халате была возмущена, но говорила шёпотом.

      Мне, между прочим, всегда казалось, что у библиотекарш какие-то особые голосовые связки. «Это у них чисто профессиональное, – объяснил мне Дима. – Знаешь, от вечной темноты можно ослепнуть, а от вечной тишины – потерять половину своего голоса».

      – И вообще мы детей не обслуживаем, – произнесла библиотекарша так тихо, словно рядом спал тяжёлобольной человек и она боялась его разбудить. – Мы только по паспорту записываем.

      – Вот и прекрасно! – тоже вполголоса воскликнул я. – Нечего здесь всяким несовершеннолетним слоняться. Пожалуйста!..

      Я протянул паспорт – и вдруг мне показалось, на библиотекарше не синий халат, а синяя милицейская форма и что в руке у неё не толстый гранёный карандаш, а полосатый орудовский жезл. Точь-в-точь как ласковый милиционер, только еле слышно она сказала:

      – Так у вас, оказывается, паспорт есть? А вести себя в читальне не научились! Были бы вы каким-нибудь