Рассказы. Галина Грановская

конфеты кончились, а дома, где все каникулы она только и делала, что ела, она о пополнении запасов не побеспокоилась.

      Сергей принес чай и попросил подержать и его стаканчик с кофе. Открыл свою сумку и вытащил большой бумажный пакет. Запасливый. Алена отвернулась и сглотнула слюну.

      – Пирожок хочешь?

      Еще бы не хотеть! Отказываться, когда желудок пищит от голода? Ну уж нет. Она сунула руку в пакет и вытащила пирожок. Надо же, с повидлом.

      – У нас такие в школьном буфете продавали.

      – Да? У нас тоже. Бери еще.

      Сосед снова протянул ей кулек.

      Второй исчез также быстро как и первый. Удивительно вкусные пирожки.

      – Ну и последний.

      Алена замотала головой, нет третий ей не одолеть. Она бы, конечно, и третий и четвертый одолела, но пирожок был последним в пакете.

      – Значит, придется выбросить, – вздохнул Сергей.

      – Зачем выбрасывать? Сам съешь.

      Выбрасывать еду, когда где-то кто-то голодает, просто преступление, закончила уже про себя. Вслух такое произнести язык не повернулся. Этот Сергей еще решит, что она выпендривается перед ним. Хотя, на самом деле, она совершенно искренне так считала. Однажды, занимаясь в читальном зале библиотеки, на стенде увидела разворот какого-то журнала: большеголовые, с тонкими шеями, полуголые и даже голые дети разного возраста, с отчетливо проступавшими под темной кожей ребрами, сидели на земле с мисками в руках. Ложек не было, ели руками – то ли какая-то благотворительная организация, то ли миссия ООН привезла им какую-то еду. Впечатляющая была фотка. С тех пор у нее рука не поднималась выбрасывать продукты. Она даже в столовке складывала недоеденное в пакет, игнорируя удивленные, а иногда и презрительные взгляды, и по пути оставляла эти остатки у мусорных баков – для уличных кошек. Тоже ведь живые и есть хотят.

      «Ты прямо, как старая дева, – сердилась Ксения, которую эта привычка почему-то сильно раздражала. – Они обычно помешаны на всяких кошечках-собачках». Алена не помешана, она им просто сочувствует. Но Ксении этого не понять, потому что Ксения не сочувствует никому и ничему. И ни с кем не считается, было бы только ей хорошо. А уж как не любит убирать! Ее, единственную дочь, дома никто и никогда не заставлял что-то делать, вот и выросла редкостной эгоисткой. Может часами сидеть на кровати, красить ногти или расчесывать свои длинные светлые волосы у зеркала, пусть вокруг хоть потоп. Стоит напомнить, что ее очередь мыть полы, вспыхивает как спичка. Правда, это единственный повод, по которому они ссорятся. В остальных вопросах конфликтов обычно не возникает, поскольку чужая жизнь Ксению также мало интересует, как и мусор по углам комнаты. И в общаге она редко бывает. Раньше с ними жила еще Нина. Но недавно она ушла жить к своему парню, и они остались в комнате вдвоем. У Нины дело идет к свадьбе. Нина из Краснодара, а ее Костя москвич. Повезло, ревниво вздыхает Ксения. Ей тоже хотелось в Москве остаться, но в этом плане ей пока не везет. Парней – завались, а вот подходящей