Юннат и Древо Мира. Николай Николаевич Шмигалев

Витязя, они не решались причинить вреда приютившему его старику.

      Ситуация грозила выйти из-под контроля.

      В воздухе запахло отнюдь на Кащеевыми щами, а пока ещё неведомой, но приближающейся бедой. На безоблачном доселе небосклоне сгустились тучи. Сразу стало темно и неуютно. Раздались глухие раскаты грома. Витя был далеко не дурак и понял, что это по его душу непогодушка и, как-то сразу почувствовал и поверил в то, что здесь не соблюдение законов карается неминуемо. Причём в число пострадавших могут попасть все причастные и рядом стоящие.

      На первый план, приняв нелёгкое решение, вышел Кащей.

      – Эх! Раз пошла такая пляска, так на то она и сказка, чтоб другие могли жить, надо голову сложить, – обратился Кащей к богатырям и подмигнул мне. – Будет казнь мне упрёком, за словами, чтоб следил, лишнего не городил, и всем вам пойдёт уроком.

      – Нет, уважаемые, так не пойдёт, – поспешил Витя встать на защиту Кащея, которого в кои-то веки потянуло на благородство. – Пущай Кащей себе живёт. Я с вами к Царевне отправлюсь, авось с злыми чарами справлюсь.

      – Я сам всю «кашу заварил», мне и «хлебать» придётся, – настаивал на своём Кащей, выговаривая Витязю. – Твой путь иной, я говорил, тебе же всё неймётся. Забудь ты, Витязь, про «авось», чтоб горевать не привелось.

      Главный богатырь с заслуженным богатырским прозвищем Добрый Молодец, выслушав все доводы сторон, тоже принял решение.

      – Ну, в общем, так тому и быть, – медленно, взвешивая каждое слово, пробасил он, то и дело поглядывая на сумрачное небо. – Ты Витязь, отправляйся в путь. Кащею ж голову срубить, придётся нам, чтоб отвернуть беду от нас и от чудес, чтоб бытия смысл не исчез.

      Ба! Как у них всё тут непросто!

      – Храбрец, ты Витязя доставь, до перепутья трёх дорог, – указал Добрый Молодец, одному из своих младших братьев. – Чтоб ошибиться он не мог, на верный путь его направь.

      Один из богатырей, кивнул Доброму Молодцу, тронул коня и, подъехал к Вите. Склонясь с седла, он взял того под мышки, и легко подняв, как малого дитятку, посадил перед собой. Сам богатырь, несмотря и на Витин не такой уж маленький рост, нависал надо ним словно закованная в сталь скала. Зяблик хотел было возмутиться такой фривольности по отношению к своей персоне (Витязь я, или так, случайный прохожий), но передумал – между ними всё уже было решено.

      Кащей виновато улыбнулся Вите.

      – Ты Витязь не переживай, бессмертный я, ты так и знай. Пусть неприятно, просто жуть, но не смертельно, как-нибудь опять себя переживу, и снова тихо заживу. Лишь будут сих мгновений тени, ко мне являться в сновиденья, и чаще приступы мигрени. Зато всё будет по закону, и снова всё пойдёт по кону.

      Да, Витя не понаслышке знал как «неприятно», когда вечность затягивает тебя в воронку холодными лапами. И то, что Кащей увещевал его, что он «бессмертный», ничуть не умаляло его храбрости не только в Витиных, но и в суровых глазах непреклонных богатырей. Видать и в самом деле, в создавшейся ситуации, другого выхода не