Совершенная crazy. Ольга Степнова

платили, он играл.

      Плохо ли, хорошо ли, судить не ему. Зрителям нравилось.

      Но ведь странное дело – стыдно, как стыдно теперь за всё, что он делал, за всё, что сыграл.

      И самый главный вопрос – зачем?

      Зачем он расстрелял из автомата Калашникова добрейшего дядюшку Пита в боевике «Кровь, спорт и деньги»?! Зачем так натуралистично трахал неопытную и стыдливую актрису Акееву в мелодраме «Голая истина»?! Зачем согласился сыграть в голливудской комедии голого монстра, у которого из ушей торчали костлявые руки, а из жопы, простите, змеиный хвост?!

      Где разумное, доброе, вечное?!

      Раньше актёры играли глазами, а теперь – мышцами. Вот из-за этого он и погиб, придурок. Он не выполнил своего предназначения, неправильно использовал свой талант, вот его и убрали за профнепригодность.

      Шелуха от семечек кружилась и падала на пол…

      Зачем?! Ответа на этот вопрос не было.

      Лучше бы он воткнул пару рябинок в землю, собрал щитовой домик на даче и состругал сына с душевной хохлушкой из села Клошевка. Лучше бы он растил лютики на балконе, чем варганил карьеру дешёвой знаменитости, от которой сходят с ума все бабы от Чукотки до Папуа Новой Гвинеи.

      До сих пор стыдно перед юной Акеевой. Она плакала после съёмок в гримёрке, замазывая засосы тональным кремом.

      – Тьфу! – особенно смачно сплюнул кожуру на пол Паша и тихо завыл.

      Зачем?! Зачем он так бестолково и бессмысленно жил?! Разорялся, растрачивался, распалялся, разменивался…

      Зачем так гнусно и некрасиво погиб?!

      Кто знал, что душа от этого будет маяться, тело болеть, а сердце разрываться в параллельных мирах? Кто знал, что за это путь на небо ему заказан? Кто знал, что за эти грехи и нелепую гибель он будет скитаться в большом скучном доме и безобразничать, чтобы привлечь к себе внимание, которое, в сущности, ему ни к чему, но надо же чем-то заняться нестарому, симпатичному призраку!

      Горазон помахал в воздухе нематериальными ногами и, сунув, два предполагаемых пальца в рот, громко свистнул.

      За окном забрезжил рассвет, пора было сматываться в призрачную, неудобную параллель. Летние ночи такие короткие, и у призраков так мало времени на философию!

      Пашка грохнул всё-таки на прощание пару лампочек в люстре, плюнул невесомой слюной в портрет Георгия Георгиевича на стене и, завыв «у-у-у!» через стену улетел в нежилое пространство грёз, тьмы, маяты и вечных скитаний.

      ПРИЗРАК!

      Это была лучшая его роль.

      И лучшая форма существования.

      Лидия крутилась в широкой кровати и не могла заснуть.

      Не нужно было приезжать на эти похороны.

      Ну и что, что Ида внесла её в список гостей, откуда бы она узнала, что её воля не выполнена?

      В то, что ей завещаны какие-то деньги, Лидия Федина не верила и не испытывала ни малейшего интереса к завещанию Гошиной. Старуха и так устроила жизнь Лидии таким образом, что она ни в чём не нуждалась.

      Не стоило приезжать.

      Лидия встала, закурила и подошла к окну. За стеклом темнел хвойный лес, который Ида не позволила вырубить.