Возмездие. Александр Тамоников

продолжалась. Затем все стихло, в смысле пацаны разошлись, а Карина за столиком у окна устроилась. Шампанское жрать с шоколадом. Я по-тихому собрал пожитки и домой.

      Дементьев задумчиво проговорил:

      – Понятно!

      И спросил:

      – Значит, наркота в кафе хранится?

      Балбес кивнул:

      – Да. Где же еще, раз Карина ее из бадыги пацанам таскает?

      – И ты готов узнать, как попадает наркота в кафе, так?

      Скрепин вздохнул:

      – А куда деваться?

      – Почему сегодня не на работе?

      – Отгул вчера Леха, второй бармен, дал. Сказал, в выходные могу потребоваться.

      – Ясно! Теперь быстро написал все, что рассказал.

      – Так бумаги нет!

      Дементьев протянул ему пару листов и вторую ручку из трех, которые носил в специальном отсеке папки. Указал на стол:

      – Тут пиши! А я пойду к твоему дружку.

      Василий, закончив объяснительную, молча курил, глядя грустно в окно.

      Капитан взял лист. Прочитал написанное. Положил лист в папку.

      – Ну вот, это другое дело. Теперь, Василий, у тебя один путь остаться на свободе, это путь исправления. И начнешь ты его прямо сейчас.

      Куленин перевел взгляд на участкового:

      – В каком смысле, прямо сейчас?

      – Докуришь сигарету, пойдешь, наберешь в ведро воды, возьмешь швабру, пару тряпок и приступишь, как говорится в армии, к уборке помещения. Начнешь с уборки кухни. Помоешь посуду, расставишь ее по полкам, протрешь везде пыль, окна не забудь почистить, а то видок у них, прямо скажем, как в курятнике каком. Полы протрешь. В общем, приступаешь к трудотерапии. Она поможет и остатки хмеля из головы выбить, и порядок к приходу матери навести. Вот она удивлена и рада будет!

      – Да уж охренеет точно! А ты че с бумагой делать будешь?

      – Хранить. Пока вновь человеком не станешь. А не станешь, придется пускать в ход. И тебя следом на нары. Усек, Вася?

      – Откуда ты на нашу голову свалился? Служил себе в армии и служил бы. До чинов генеральских. Нет, вернулся и порядки армейские решил людям сугубо гражданским и мирным навязать. Давай, изгаляйся. Власть, она всегда над простым человеком изгалялась. Изгалялась, изгаляется и будет изгаляться. Таков закон нашего общежития.

      – Все сказал?

      – Все! Че, приступать?

      – Мой посуду!

      Куленин спросил:

      – Слышь, участковый, а че ты с Балбесом делать будешь? Он вообще ни при чем. Это я его сюда притащил.

      – Разберемся. Но, если договоримся, шанс на нормальное будущее у вас будет.

      – Ага! Дождешься этого светлого будущего. Дед мой ждал – не дождался, мать ждала – не дождалась, а они, между прочим, всю жизнь на государство пахали, а дед-то восемь годков воевал. Как на финскую ушел, так с японской и вернулся. Где уж мне чего дождаться?!

      Дементьев улыбнулся:

      – Ты работай, Вася, работай! Работа, она человека из обезьяны сделала.

      – Я этой хрени не верю. А вот то, что из человека в обезьяну превратит, –