Мерцающие. Тед Косматка

детские молитвы. Он зачерпнул еще риса с красным перцем. Этот незатейливый и жгучий пожар сходил у него за ланч.

      – Надоело мне питаться в твоем бедламе, – сказал я. – Надо попробовать другое место.

      – Какое другое?

      – Как у нормальных людей. Сходить в ресторан.

      – В ресторан? Обидеть хочешь? Я простой человек, коплю дочке на колледж. – Сатвик воздел руки, изображая отчаяние. – Думаешь, я родился с золотой ложкой во рту?

      После этого он порадовал меня трагической историей своих племянников, выращенных в Нью-Йорке на американской еде.

      – Оба за шесть футов ростом, – качал он головой. – Это уж слишком. Сестра только и делает, что покупает им новые ботинки. Дома у меня никто из семьи таким не вырастал. Никто! А здесь: та же семья – и шесть футов.

      – А виновата американская еда?

      – Кто ест корову, тот и выглядит как корова. – Он дожевал рис и поморщился, сквозь зубы втянув воздух. Потом закрыл контейнер пластмассовой крышкой.

      – Слишком острый перец? – удивился я. Иной раз он ел такое, от чего у меня бы нутро расплавилось.

      – Нет, – объяснил он, – но, когда я ем табачной стороной рта, сильно щиплет.

      Мы закончили прибирать после завтрака, и тогда я сказал ему, что не останусь на работе после испытательного срока.

      – Откуда ты знаешь?

      – Просто знаю.

      Он стал серьезным:

      – Уверен, что сгоришь?

      Прямодушный Сатвик. «Сгорю». Я этого слова не произнес, но оно было точным в единственно важном смысле. Скоро стану безработным. Безработным. Карьере конец. Я попробовал представить эту минуту, и внутри все сжалось в кулак. Стыд и ужас. Миг, когда все рушится.

      – Да, – сказал я, – выгонят.

      – Ну, если ты уверен, то и беспокоиться не о чем. – Дотянувшись через стол, он хлопнул меня по плечу. – Бывает, что корабли просто тонут, друг мой.

      Я минуту обдумывал его слова.

      – Ты хочешь сказать, что иногда выигрываешь, а иногда проигрываешь?

      – Да, – поразмыслив, ответил Сатвик, – только о выигрышах я не упоминал.

* * *

      Ящик из «Доцент» попался мне на пятую неделю работы в лаборатории. Началось с автоматического сообщения на имейл от транспортного отдела: прибыли контейнеры, которые могли бы меня заинтересовать. С пометкой «Физика» на платформе.

      Я нашел их в дальнем отсеке. Они сбились вместе, словно в поисках тепла. Четыре деревянных ящика разной величины. Я раздобыл ломик и вскрыл их один за другим. В трех были весы, измерительные приборы и химическая посуда. Четвертый отличался от других, был больше и тяжелее.

      – Что у нас здесь? – спросил я себя. Сдул с крышки пыль и приподнял доску.

      Ломик, выпав из руки, зазвенел о пол. Я долго смотрел в четвертый ящик.

      Прошла минута, пока я уговорил себя, что в нем именно то, о чем я подумал.

      Я очень поспешно закрыл крышку, забил ее гвоздями и пошел к компьютеру транспортного отдела. Цепочка пересылок начиналась с нью-йоркской компании «Инграл». «Инграл» была выкуплена «Доцентом», а «Доцент» достался Хансену.