Шанс все изменить. Мейси Эйтс

был в Италии. По делам. – И наверняка развлекался, но это Роза упоминать не собиралась. – Ты уехал с вечеринки, автомобиль заехал на твою полосу, и вы столкнулись.

      – По ощущениям похоже, – хрипло сказал он. – Столкновение лоб в лоб. Хотя кажется, что я столкнулся с машиной напрямую, без преград.

      – Ты так быстро водишь, что это неудивительно.

      – Мы знакомы? – нахмурился он.

      Роза ответила тем же:

      – Конечно. Я твоя жена.

      «Я твоя жена».

      Эти слова эхом отзывались у него в голове, но их смысл не укладывался. Он не помнил, чтобы у него была жена. Но он не помнил и приезд в Италию. Он не помнил… ничего. Ни свое имя. Ни кто он. Ни где он…

      – Ты моя жена, – повторил он, ожидая возвращения памяти. Но ничего не изменилось. Перед ним по-прежнему стояла женщина, а вокруг была больничная палата. Но, кроме этого момента в настоящем, не было ничего в прошлом.

      Однако, если он продолжит задавать вопросы, может, эта женщина заполнит пустоты в его памяти…

      – Мы поженились два года назад, – сказала она. Он попытался восстановить образ свадьбы. Он знал, как обычно выглядят свадьбы, – удивительно, что он помнил это, но не свое имя. И все равно не мог представить эту женщину в свадебном платье. У нее были светлые волосы – некоторые называют этот цвет мышиным, – которые падали на плечи неуложенными прядями. Хрупкое сложение, слишком большие для ее лица глаза…

      Синие.

      Внезапно в его голове возник образ – слишком яркий, слишком отчетливый: ее глаза. Он думал о ее глазах прямо перед… Но больше он ничего не мог вспомнить.

      – Точно, – сказал он. – Ты моя жена. – Он попробовал слова на вкус и понял, что это правда. Он все еще не помнил детали, но знал, что эти слова – правда.

      – Господи. Хорошо, а то ты начал меня пугать, – сказала она дрожащим голосом.

      – Я лежу в больнице весь в переломах, а ты начинаешь пугаться только сейчас?

      – То, что ты не мог меня вспомнить, добавляло ужаса.

      – Ты моя жена, – повторил он. – А я…

      Молчание заполнило всю комнату, тяжелое и обвиняющее.

      – Ты не помнишь. – Ужас, о котором Роза говорила, проступил у нее на лице. – Ты не помнишь меня… и даже себя.

      Леон закрыл глаза, покачал головой, заработав вспышку боли.

      – Но я должен. Потому что альтернатива… безумна. Но… – Он снова посмотрел на нее. – Я помню тебя. Твои глаза.

      В ее выражении лица что-то изменилось. Смягчилось. Бледные розовые губы приоткрылись, и на щеки вернулось немного красок. В этот момент она выглядела почти хорошенькой. Наверное, первое впечатление Леона было не слишком справедливым, учитывая, что она стояла над постелью своего мужа, пострадавшего в серьезной аварии.

      – Ты помнишь мои глаза? – переспросила она.

      – Больше ничего, – сказал он.

      – Я лучше позову доктора.

      Я в порядке.

      – Ты ничего не помнишь. Как ты можешь быть в порядке?

      – Я же не умираю.

      – Десять минут назад твой лечащий врач говорил, что ты