СССР-2061 (сборник). Михаил Савеличев

людей и поговорила с глазу на глаз. Целую неделю потратила. Одному обещала непременно сделать детский каток. У него сыну два года, а он уже клюшку ему купил и шлем, хочет, чтобы знаменитым хоккеистом стал. Другому гараж надо: боится оставлять новую машину под дождем и снегом. Какой-то дед вообще хочет погреб, будто у него дома нет холодильника и магазины вдруг закрылись. Одна женщина рассказала, как в детстве, на таком же замусоренном пустыре, за ней увязался какой-то бродяга, еле убежала. Я потом эту историю раз сто пересказывала другим домохозяйкам.

      – Что, неужели вы обошли всех жителей всех окрестных домов? – Жумагазыевич недоверчиво поднял бровь.

      Подняв голову, Маша посмотрела в смеющиеся глаза преподавателя:

      – Нет, конечно. Нужно было сформировать деятельную группу, ядро. Остальные потянулись следом. Вы столько раз повторяли это на лекциях, что, даже если бы я не хотела, все равно бы запомнила.

      – Приятно слышать! Хорошо, что вы озаботились подготовительной работой, прежде чем бросаться в атаку.

      – Когда я обходила людей, мне очень смешной человек попался, – вспомнила Маша. – Ему ничего не надо было. Ни гаража, ни погреба, ни катка – ничего. Живет один, работает программистом… Потом я с ним села и подсчитала, что на пути от дома к остановке в обход пустыря он тратит четыре минуты. Туда и обратно, получается, восемь минут. В год выходит больше сорока восьми часов. Двое суток! Тут его и проняло.

      Преподаватель доброжелательно кивал в такт ее рассказу, а когда она закончила, сказал:

      – Хорошо. Зачет за практику вы получите.

      Маша победно улыбнулась. Она знала.

      – Получите, ибо формально задание вы выполнили. Но имейте в виду, что реальная оценка там – тройка с плюсом.

      У Маши дернулась щека, но она смолчала.

      Басмач разрешил:

      – Спрашивайте.

      – Почему тройка?

      – А потому, Марья Сергеевна, что вы отнеслись к заданию на практику как к разовой работе. Сдать и забыть, что в корне неправильно. Вы ведь с тех пор, как пустырь расчистили, так к ним ни разу и не зашли, верно? Ни живьем, ни в комменты – вы хоть читали, что о вас пишут?

      Хитро прищурясь, преподаватель уставился на Машу, как будто ожидая ее ответа. Не дождавшись, он продолжил:

      – Значит, даже не читали… Поймите, вам предстоит и дальше работать именно с этими людьми. Сдавать другие практики. Да-да, именно с ними сдавать. До самого выпуска. Или до отчисления – уж как получится. Наемный рабочий выполняет чей-то заказ, но вы не наемный рабочий – вы работаете для себя. Сдать и забыть – это для вас отныне роскошь. В конце концов, мы должны быть в ответе за тех, кого…

* * *

      Когда Маша выходила из института, ей было холодно, несмотря на летнюю жару. К черту зачет, она все равно проиграла. Скорее всего, кто-то в комментах ей как следует отомстил: и за отнятое время, и за оттоптанное ЧСВ, и за все на свете – и она даже догадывалась, кто именно. За ту неделю, что она не заходила в группу, ее, должно быть, смешали с навозом, а она ничего не ответила. А теперь поздно: все равно никто не прочитает ее ответ… Эти люди для нее