Магия любви. Джоанна Линдсей

из дома собственного дядю! Она и так соблюла все предосторожности. Вернувшись в комнату, она знаком предупредила Джорджину, что с Энтони невозможно договориться. Но за время, проведенное ею в Лондоне, Джорджина успела изучить повадки Мэлори, поэтому она совсем не удивилась, что первыми словами Энтони были:

      – Итак, дорогая, ты хочешь завести новую моду? Рожать детей в гостиной в присутствии всей семьи?

      Джорджина бросила испепеляющий взгляд на своего невозможного деверя и проговорила сквозь зубы:

      – Негодяй, я совершенно не собираюсь так поступать. – Она попробовала было что-то объяснить, свести все к неудачной шутке, но Томас первый все понял, ему хватило этого замечания, и он сказал Джорджине с мягким укором:

      – Почему ты нам ничего не сказала, Джорджи?

      – Что тут происходит? – спросил Уоррен, ни к кому не обращаясь.

      – Ничего, – продолжала настаивать Джорджина.

      Но ее брат Томас еще несноснее Энтони, поэтому он совершенно спокойно и громогласно заявил:

      – Она рожает, и рожает прямо сейчас. Почему ты все-таки не в постели? – обратился Томас к сестре.

      – Боже всемогущий! Первые разумные слова, которые я слышу от Андерсонов, – выдохнул Джеймс.

      Тут Андерсоны вскочили все разом, заговорили, стали упрекать Джорджину, а Энтони наслаждался наступившей суматохой.

      Джорджина, в свою очередь, воскликнула:

      – Пусть все оставят меня в покое! Я прекрасно знаю, что и когда мне следует делать. Уоррен, поставь меня на место сейчас же!

      Но Уоррен, который поднял сестру с софы, уже нес ее к двери. Он и не думал принимать в расчет ее прихоти. Он даже не отвечал ей, и Джорджина поняла, что никакие ее просьбы не помогут.

      Джеймс немедленно отправился за ними, а Эми, зная, как он относится именно к этому Андерсону, предположила, что они начнут выяснение отношений прямо на лестнице, поэтому вскочила с кресла, на котором сидела, и решила перехватить дядю.

      – Какая, в сущности, разница, как она попадет в спальню… если она туда попадет? – тихо произнесла Эми.

      Джеймс, едва взглянув на нее, процедил сквозь зубы:

      – Я не собирался останавливать его, милочка, просто это тот единственный брат, на которого я не могу положиться. Он способен снять ремень и наказать ее за своеволие.

      Эми замолчала. Ей было неприятно это слышать. Господи, зачем он только это сказал? Неужели это может быть правдой? Пожалуй, его слова объясняются скорее ненавистью к Уоррену. Почему, ну почему она выбрала именно этого брата! Какая глупость! Вот Дрю, например, сразу заметил, что она уже совершенно взрослая, да к тому же очень хорошенькая. Уж она как-нибудь разобралась бы с его девушками в каждом порту. Но Уоррен! Ведь он женщин ни во что не ставит!

      Джеймс помедлил на верхней площадке лестницы, в дверях собственной спальни, которую Уоррен, кстати, безошибочно нашел без всякой помощи сестры. Хозяин дома почти с сожалением наблюдал, с какой любовью и нежностью Уоррен хлопочет над Джорджиной, поправляя ей подушки и простыни. Ему