Остров бесконечной любви. Дана Чавиано

я жила в гостинице, моя начальница названивала мне по телефону. Я не отвечала, и тогда она поехала ко мне. В записи осталось ее сообщение: она приехала и встретилась с моей двоюродной сестрой. И эта сестра рассказала, что у меня жуткий грипп и что я лежу у нее дома. Начальница извинялась, что боится инфекции и потому не приходит меня навестить. Пожелала мне всего наилучшего и передала привет двоюродной сестре.

      – А что сестра?

      – Ничего сестра. У меня нет кузин.

      – Может быть, начальница ошиблась домом, а соседи ее разыграли?

      – Она несколько раз бывала у меня и прекрасно знает, где я живу. Сама понимаешь, тот парень совершенно обалдел, услышав сообщение, которое никак не вязалось с моей историей о нападении. Мне пришлось рассказать ему правду.

      – И он поверил?

      – Ему ничего другого не оставалось, но он запретил мне называть его имя в связи с этой историей. Он – известный адвокат.

      – А как ты увидела дом в другой раз?

      – Я не говорила, что видела его в другой раз.

      – Ты упомянула про первый раз. Следовательно, был и второй. Если хочешь, я прокручу запись.

      Сесилии показалось, что подруга уже готова рассказать, однако Гея передумала.

      – Лучше поищи других свидетелей. Я не хочу больше об этом говорить.

      – Ты ведь слышала: я не знаю, где взять других свидетелей.

      – Поспрашивай в магазинах эзотерики.

      – Почему именно там?

      – В таких местах много чего интересного, и разговорчивые люди всегда найдутся.

      Сесилия молча кивнула и спрятала диктофон. Гея тоже замолчала, и журналистка, не зная почему, вдруг почувствовала укол жалости к подруге.

      И снова пробки на дорогах, водители из-за невозможности продвинуться вперед впадают в ярость… Нужно что-то сделать, что-то, нарушающее этот обыденный ритм. Больше всего Сесилию угнетало неизбывное одиночество. Ее небольшое семейство, за исключением двоюродной бабушки, приехавшей в Штаты тридцать лет назад, осталось на острове, а друзья-приятели – те, с кем она росла, смеялась и страдала, – разбросаны по всему свету.

      Теперь, когда Сесилия думала о своих друзьях, она имела в виду только Фредди и Лауро, двух парней, столь же похожих, сколь и противоположных. Лауро был высок, с огромными глазами туберкулезника – он сильно напоминал легендарную исполнительницу болеро, в честь которой и прозывался. Точно так же, как и сама Ла Лупе, он постоянно гримасничал. Фредди, наоборот, был толстенький, с раскосыми глазами. Такая внешность и глубокое контральто обеспечили ему прозвище Фредди – в честь самой толстой в истории исполнительницы болеро. Если Лауро вел себя как капризная примадонна, то Фредди отличался отменной сдержанностью. Эти парни казались реинкарнациями двух знаменитых певиц и гордились таким сходством. Для Сесилии они были как два брата-ворчуна, которых приходилось вечно журить и опекать. Она очень любила обоих, но мысль о том, что эти двое – вся ее компания, угнетала девушку.

      Добравшись до своей квартирки,