Русские сказки, богатырские, народные. Михаил Чулков

с которым в силе и злобе никто из смертных не сравнится, предстоит великие напасти, хотя не тебе и не княгине твоей, ибо вы окончите век свой в благоденствии, но дому твоему, потому что Тугарин, имея врожденную ненависть к болгарам, начнет опустошать твоё государство; и сын твой Тревелий вынужден будет искать с ним мира. Но мир не сможет воспоследовать, кроме обещания ему дочери твоей в невесту, ибо он, не видав ее, при самом рождении своем почувствует (через влияние страсти покойного отца своего) чрезмерную к ней любовь. Сын твой, при недолгом с ним обращении, заразится его злобою и станет лютейшим тираном, так что если не поспешить с убийством Тугарина, Тревелий погибнет в бунте от рук своих подданных. Убить же Тугарина не сможет ничто, кроме меча твоего, но и ты правды обо всём этом не должен открывать никому, кроме супруги своей Куриданы. Она может открыть правду о том своей дочери, а та – своему супругу, ибо в книге судеб определено истребление Сарагурова племени некоему Славенскому богатырю, не рожденному матерью; и чтоб сын твой не владел твоим мечом, для чего и должно будет тебе повесить его, одержав победу над Зилантом, в своей оружейной палате, перемешав его в куче других мечей. Судьба же доставит его в руки тому, кому надлежит. Внимай, Богорис! От одного твоего исправного удара зависит избавление дома твоего, или, впрочем, беда Болгарии неизбежна».

      С этими словами облик Добрады покрылся светлым облаком и она исчезла, а Богорис, сев на коня, поспешил на избавление супруги и отечества.

      У городских ворот он увидел Зиланта, устремившегося на мою матушку, но тот был вновь удерживаем невидимой силой. Царь поспешил; чудовище видит его обнажающим меч и испускает пламя, сожигающее все окрестности. Все встречающееся ему погибает. Сам Богорис почувствовал жар и вылил на себя священные воды Буга-реки. В одно мгновение пламя лишается своего жара, и меч уже занесен для удара… Но Зилант приподнялся на хвосте, и князь не мог отсечь ему ничего, кроме одной головы. Та упала и окропившись черной ядовитою кровью и превратилась в камень. Чудовище испустило страшный рев и пустилось в бегство; Богорис настиг его, но Зилантовы крылья унесли его от ударов. Боевой конь князя мчался подобно ветру через поля, через речку, до самой горы; князь побуждал его прервать полет змиев и погубить его чародейную силу, он почти зацепил мечом и вторую голову, но чудовище скрылось в пропасти, похоронив там и труп свой и саму память о Сарагуре.

      Родитель мой огорчился, видя старания свои безуспешными, но, подумав, счел произошедшее неминуемым определением судеб. Он оставил провидению будущий жребий государства своего и радовался, что освободил его от опустошителя. По возвращении он нашел Куридану невредимой и освободил её от тревог о себе. На досуге он передал ей всё, сказанное ему Добрадой и, как ему и было завещано, определил меч свой в оружейную палату. Остаток века их прошел в благоденствии. Я узнала предстоящую мне судьбу от Тугарина из уст моей родительницы и получила