Возврату подлежит. Ты стал другим. Беги!. Иван Калина

требую объяснений! – заорал он, обращаясь уже ко всем.

      Девушка, которая пыталась вначале уехать с Глебом, с суеверным ужасом посмотрела на валяющегося парня, потом перевела взгляд на Глеба.

      – Мы в ловушке, да?

      Парень под ногами Глеба зашевелился, но лишь для того, чтобы закрыть лицо руками и зареветь.

      – Я думал, ты сможешь…

      Глеб просто обезумел, глядя на хныканье взрослого человека. Он за плечо развернул его к себе лицом.

      – Что это было?!

      К ним быстро подошел профессор.

      – Не трогайте его. Он не виноват. Никто не виноват.

      Профессор был вежлив и деликатен, но Глеб был на таком взводе, что в любом человеке чувствовал угрозу. Кто они? Зачем они все здесь собрались? Кому из них можно верить? Какие еще фокусы они умеют выкидывать?

      – А кто виноват? Ты? – Глеб ткнул пальцем профессору в грудь. Тот чуть покачнулся, испуганно всплеснул руками. Глеб вдруг обрадовался, что нашелся тот, на кого можно вылить все накопившиеся чувства: гнев, страх, бессильная злоба, схватил пожилого мужчину за отвороты куртки и дернул на себя.

      – А ну, быстро говори, что вы тут задумали, ученые свиньи!

      У профессора как будто отнялись ноги, он тут же повис в руках Глеба, губы его затряслись. Он нечленораздельно замычал: «Гле… Дми… я… ват…» и замотал головой, как брыкающийся бычок. Очки с затемнением сползли с носа, стали видны его испуганные глаза.

      – Эй, отпусти его! – закричал слева женский голос.

      Глеб тут же повернулся в его сторону. Откуда-то появился еще один персонаж – женщина лет сорока пяти, в джинсовом комбинезоне и грязными, в земле, рукавами ковбойки. Сколько же их тут? Женщина стояла, уперев руки в боки. Надо же какая смелая. А если так? Под рукой у Глеба не было никаких более или менее колюще-режущих предметов. А и ни к чему. Недаром же он целый год ходил на занятия по самообороне. Глеб одним быстрым движением окольцевал согнутой в локте рукой горло профессора, прижав беднягу, с выпученными глазами, спиной к себе. Очки окончательно свалились, упав в пыль, прямо под ноги. Профессор попытался проследить за ними глазами, близоруко щурясь на землю. Глеб еще раз, чтобы зафиксировать положение жертвы, сдавил локтем его шею. Тот рефлекторно вцепился в бицепс Глеба, беспомощно царапая одежду. Очки были безжалостно вмяты его же сапогами в землю. Но он этого уже не видел.

      Все испуганно ахнули и разом, как по команде отступили на шаг. Женщина в комбинезоне всплеснула руками, по-бабьи заголосила:

      – У него же сердце слабое! Отпустите его!

      А профессор и в самом деле как-то подозрительно обмяк. Задохнулся, или в самом деле – сердце? А все равно отступать некуда. Теперь его точно не выпустят. И совсем не скрываясь, двое – рыжеватый студент, которого Глеб видел у себя на террасе, и пожилой мужчина с волосами, убранными в хвостик, начали подходить ближе. В руках у них был разобранный брезентовый тент – накинут и прыгнут