Каникулы Уморушки. Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий

делать, внученька? – спросил Уморушку Калина Калиныч, ставя в дневнике последнюю отметку. Будем продолжать в том же духе или начнем исправляться?

      – А чего я сделала? Я ничего не делала… – не глядя в глаза деду, прошептала Уморушка. – Учусь-то я хорошо…

      – А на уроках как сидишь?!

      – Как? – удивилась Уморушка.

      – Как егоза! – рассердился старый лешак.

      Уморушка попыталась вспомнить, как выглядит егоза, но не вспомнила.

      – А на кого она похожа, дедушка?

      – На тебя! – окончательно рассердился Калина Калиныч и пригрозил внучке: – Если до конца учебного года не исправишься – не видать тебе каникул, как своих ушей!

      Уморушка тут же скосила до предела глаза: левый – налево, правый – направо, но ушей, и правда, не увидела.

      – Я же не виновата, что я такой живой ребенок… Я же маленькая еще. Единственная дочка в семье… – выложила она Калине Калинычу свои главные козыри.

      Но старый лешак не стал даже слушать внучкины оправдания.

      – Заговаривай зубы и отводи глаза своим родителям, а меня на мякине не проведешь! Или хорошее поведение – и в награду каникулы, или… или я лишу тебя чародейной силы!

      Уморушка побледнела. Только научилась кое-чему из колдовства и – нате вам! – уже прощайся с чародейной силой!..

      – Деда-а-а!.. – заныла Уморушка привычным воем. – Сказала ведь – не буду, значит, не буду!..

      – Что не будешь? – попросил уточнить Калина Калиныч.

      – Все не буду, – пообещала Уморушка. – Скакать не буду, подсказывать не буду, язык отвечающим показывать… Мало ли чего! Всего не упомнишь.

      Калина Калиныч задумался. После долгих колебаний спросил с сомнением:

      – Твердо обещаешь?

      – Твердо!

      Старый лешак посмотрел на внучку чуть ласковее и, после небольшой паузы, сказал:

      – Ну вот… Так-то лучше… А то – стыд на всю Чащу… А каникулы у вас будут, я обещаю.

      И тут Уморушка вдруг спросила:

      – А если я ни одного замечания не получу, ну, ни одногошеньки!.. – тогда в Светлогорск к Маришке съезжу?

      – Куда?.. – удивился Калина Калиныч. – В Светлогорск?! К людям?!

      – А что? Они-то к нам ездили!

      Калина Калиныч хотел было произнести громовым голосом привычную фразу: «Ни под каким видом!» и быстренько улетучиться, но в последний миг вдруг передумал и сказал:

      – Ну что ж… Если ни одного замечания не получишь, то, пожалуй, и съездишь к подруге в город. Только этому, Уморушка, никогда не бывать – не из того ты теста леплена, чтобы на месте сидеть.

      – Я-то? – переспросила Уморушка.

      – Ты-то, – подтвердил Калина Калиныч.

      – А вот увидишь! – посулила Уморушка.

      – Ну-ну… – усмехнулся Калина Калиныч.

      – Так по рукам?

      – По рукам!

      Калина Калиныч, продолжая тихо улыбаться в седые усы, протянул внучке руку, и та не замедлила крепко вцепиться в нее своей ручонкой.

      – Федюшк, – крикнула Уморушка вертевшемуся неподалеку подростку-водяному, – а ну-ка, разними.

      Федюшка