Арысь-поле. Сергей Дубянский

не в Дремайловке, иначе б Анна Никифоровна сказала – она ж так похожа на Настю, что захочешь, не спутаешь.

      – Наверное, в округе не одна деревня.

      – О! Это надо выяснить. Но, самое противное, что долго они там не пробудут.

      – Почему ты так считаешь?

      – Исходя из дедуктивного метода. О чем говорит то, что Лена пила с ним пиво, беседовала и не послала сразу, как только он за ней увязался? О том, что им до безумия скучно там. А если людям скучно и у них есть возможность, они стараются побыстрее свалить. Не знаю уж, что их привело в эту Тьму-Таракань, но с такими данными их место на Канарах, куда они и махнут в ближайшее время. Согласен?

      – Тогда мы потеряем их окончательно…

      – Да. Отсюда следует, если мы хотим, чтоб на Канары они ехали под эгидой модельного агентства «Вадюсик энд Славусик», надо поторопиться. Завтра я забираю палатку, закупаем провиант и двигаем обратно на хутор.

      – Слав, ты настоящий друг, – Вадим взглянул на него с благодарностью.

      – Ну, брат, за такие слова я с тебя даже за бензин не возьму, – он засмеялся, – пошли спать, а завтра двинем часиков в семь.

      Вадим рассчитался, и они вышли через узкую калитку, в которой уже не было охранника, потому что город давно спал.

*

      Выехали они, как и планировали, в семь. На этот раз Вадим выспался, но разговаривать все равно не хотелось – не имея новых фактов, обсуждать ситуацию, в которой ничего не понимаешь, значило только запутываться еще больше. Поэтому Слава включил магнитофон, чтоб хоть как-то нарушить неуютную тишину, а Вадим курил, разглядывая бесконечные поля – однообразные, словно не меняющиеся, ни в пространстве, ни во времени; фотография же, лежа в бумажнике, совсем не напоминала о своем присутствии сквозь прослойку из купюр и толстой добротной кожи. Лишь, когда они уже подъезжали к последнему повороту перед Дремайловкой, Вадим спросил:

      – В другие деревни-то заезжать будем?

      – А ты знаешь, где они? Может, для начала зайдем к Анне Никифоровне?

      Подняв облако пыли и вспугнув стадо гусей, джип остановился у знакомого штакетника. Хозяйка сидела на крыльце, как нахохленная птица, и глаза ее размеренно моргали, не меняя выражения лица. Это выглядело так, будто джипы приезжали к ней каждый день, но потом Вадим догадался, что без очков она просто ничего не видит. Тем не менее, услышав шаги, Анна Никифоровна повернула голову, и сходство с птицей пропало, превратив ее в старого, сгорбленного человека.

      – Анна Никифоровна, – позвал Слава, – это мы. Помните?

      – Помню… – она прищурилась, – насчет дома с Тимофевной-то сговорились?

      – Не интересно это – в самой деревне-то. Мы ж хотели отдельно, чтоб у реки было.

      – Не знаю тогда, чем и помочь вам.

      – Анна Никифоровна, – Слава резко свернул на интересующую их тему, – а, может, все-таки остались здесь какие-нибудь родственники этих Чугайновых?

      – Не осталось. Они все на хуторе жили. Там и померли, а про Настьку я рассказывала.

      – А говор�