Арысь-поле. Сергей Дубянский

не освещавшие фонари. Это место казалось оазисом веселья и благополучия среди серых, угрюмых пятиэтажек, проступавших на фоне потемневшего неба.

      Слава подошел к ажурной калитке и увидел сидящего в одиночестве Вадима, но охранник в безупречном черном костюме и белой рубашке преградил вход.

      – У нас все места заняты.

      – Меня ждет вон тот товарищ, – Слава указал на площадку.

      Охранник проследил за его жестом и сделал шаг в сторону.

      Вадим задумчиво курил, отвернувшись от веселившейся публики – дело в том, что днем, вернувшись домой, он принялся снова изучать фотографию, и чем пристальнее вглядывался в нее, тем явственней замечал, как лицо русоволосой принимает самые разные выражения, совсем как живой человек. Такого не могло быть, потому что не могло быть никогда, и сейчас он решал, стоит ли говорить Славе о том, что у него «поехала крыша»?

      – Какие дела? – Слава присел напротив, и тут же из полумрака возникла официантка с меню, – большой «Warsteiner», а дальше, посмотрим, – он прекрасно ориентировался в меню данного заведения, – не видел наших подруг?

      – Да я минут пятнадцать как подошел; ждал, пока место освободится.

      – Да уж, – Слава окинул взглядом террасу, – гуляет по полной наш нищий народ.

      – Не такой он и нищий – просто у русского человека в крови, быть вечно недовольным и постоянно жаловаться.

      – Почему только у русского? Денег всем не хватает…

      – …только не все делают жалобы на жизнь ее смыслом, – Вадим отхлебнул пива, – если честно, я что-то устал.

      – От чего?

      – Не знаю. Эта фотография… Мне все время кажется, что она смотрит, именно, на меня. Причем, то улыбается, то грустит, то чуть не плачет… Понимаешь, мне кажется, я чувствую изменения ее настроения, ее желания. Я уже начинаю думать, что у меня с мозгами не все в порядке, а это, поверь, весьма неприятное ощущение. Мне надо вырваться из всего этого…

      – Порви фотографию и сожги пленку.

      – Возникала такая мысль, но это будет похоже на убийство. Понимаешь, я просто убью ее этим.

      – Да, брат, крыша у тебя изрядно накренилась, – Слава покачал головой. Он прекрасно знал, что Вадим не способен влюбиться в фотографию даже самой эффектной и сексуальной женщины в мире – он даже в двадцать лет являлся реалистом, а уж годы, как известно, романтики не прибавляют, – тебе надо срочно выпить водки; много водки!.. – предложил Слава испытанный вариант избавления от иллюзий.

      – Думаешь, поможет?

      – Думаю. Оно ж как – сразу появится масса хорошеньких женщин, с которыми хочется познакомиться… ну и со всеми вытекающими последствиями.

      – Ладно, попробуем. Я пока закажу, а ты спустись вниз – может, девчонки уже там.

      Слава направился к входу, над которым подмигивала неоновыми глазами улыбающаяся бегемотья морда, и по темной лестнице спустился в главный зал. Яркий свет, отраженный десятками зеркальных пластин, ослеплял, и Слава остановился,